Всё так, всё правильно, всё верно, но это обречённое упрямство (упрямая обречённость) выдавало в Геныче типичного мазохиста. Его приятель Саня Баранцев, завидев неприятного ему человека, просто переходил на противоположную сторону улицы. Геныч же в подобных случаях продолжал нести свой крест – кролик сам спешил в пасть удава.
Во времена Ивана Грозного одинокие путники бежали навстречу друг другу и бросались в непритворные объятия. Но в тёмные века загнобившего человеческие души Интернета, дающего возможность вступать в общение с себе подобными крокодилами, сохраняя анонимность, прайвэси и одиночество, завидевшие друг друга путники разбегаются в разные стороны со скоростями, недоступными даже электронной почте. Сегодня аббревиатура ПЛА означает не только Подводная Лодка Атомная, но и Поле Личной Автономии. Подобное страусиное поведение «общественного животного» можно осуждать. Но разве оно столь уж неправильно в бесконечно, как Великая Китайская Стена, тянущуюся «эпоху перемен», когда отнюдь не самопальными «калашами» всё того же китайского, русского и ещё чёрт знает чьего производства почти в открытую торгуют на базарах – как при Иване Грозном торговали знаменитыми муромскими калачами, изображёнными, кстати, на городском гербе.
«У меня слишком богатое воображение, – на бегу успокаивал себя Геныч. – Прямо-таки болезненное – ведь я какой-никакой, а писака!».
Писака-труссист был трусоват и вообще пуглив как ночная птица. А сейчас он трусил вдвойне, потому что глубоко вжился в образ неудачника-инженеришки. Геныч знал, что до неробкого десятка ему как до Луны. Но всё-таки имелся у него внутри некий тонюсенький стерженёк. Слишком тоненький, чтобы о нём можно было догадаться глядя со стороны.
«Мерседес» остановился в «мёртвой точке», метров на пятьдесят опередив бегущего на предвосхищённое им рандеву Геныча.
«От ментов ушёл, змею обошёл, а от «мерина» сивого колобку-бегунку не уйти», – подумал Геныч, всё ещё надеясь, что выбравшиеся из машины трое «кавказского» облика людей заявились в муромскую глушь не по его душу.
Трое усачей-бородачей развернулись веером, перегородив тропинку.
– Который час, дорогой? – с тонкой подначкой обратился к замедлившему бег Генычу красавец-мужчина с аккуратно подбритыми усами на бритом интеллигентном лице, удивительно похожий на покойного Джохара Дудаева.
– Бегаю без часов, – ответил, слегка задыхаясь, Геныч, переходя на шаг, а затем и вовсе останавливаясь.
– Счастливые часов не наблюдают, – глядя на джоггера с нескрываемым презрением, продемонстрировал потрясающее знание чуждой ему русской литературы второй, при усах и бороде, кавказец – вылитый Ахмет Закаев. – Что за чудо в «адидасах»? «Куда оно идёт, спросить дозвольте?».>1
Третий, похожий на террориста Хоттаба широколицый крепыш, по виду типичный «мясник», безусый, но с подковообразной чёрной бородой, лишь хмуро усмехнулся и, не сказав ни слова, в одно мгновение обнажил ствол, который тут же уставился в мокрое от пота лицо Геныча.
Геныч вгляделся и узнал пистолет «ГШ-18», недавно начавший поступать на ходовые испытания в спецподразделения антитеррора «Альфа» и «Вымпел». Некоторые технические характеристики этого новейшего оружия вскользь сообщил ведущий программы «Военная тайна» на канале “REN-TV”. Несколько лет назад в романах «Прокол» и «Норный пёс» Геныч описал пистолет будущего – «спиттлер», во многом предвосхитив воплощённые в «ГШ-18» навороты, даже закодированное в названии число патронов в обойме предугадал. Выдуманный «спиттлер» был посильнее реального «ГШ-18» – идеал, к которому необходимо стремиться.
