Иногда такое маленькое повторное открытие становилось настоящим сюрпризом и даже оказывало ощутимое влияние на ход Генкиной жизни. Самой интересной находкой на палеонтологическом раскопе истлевающего немецкого добра стал, как ни странно, пенальчик с засохшей губной помадой. Помада называлась “Rote Kuss” – «Красный поцелуйчик». В школе Геныч учил немецкий, но язык ему не нравился, и он переключился на английский. Словари обоих языков находилсь под рукой, и он без труда перетолмачил игривое, кокетливое название – его всегда интересовали много чего могущие поведать лэйблы, надписи и этикетки. «Красный поцелуйчик» так «Красный поцелуйчик» – в конце концов, в шестидесятых или семидесятых годах ХХ-го века в Советском Союзе выпускались конфеты «Чапаев», правда, без Пустоты. «Красный поцелуйчик» вызывал гораздо меньше ассоциаций, нежели знаменитый герой гражданской войны. Геныч поместил раритетный тюбик в коробочку с аналогичным хламом – никакой реальной пользы извлечь из находки не удалось.
Однако спустя всего несколько дней громом грянула эфирная сенсация. Геныч слушал русскоязычную «Немецкую волну» и не верил своим ушам. Бодрый ироничный голос радиожурналиста во всех пикантных подробностях живописал историю появления на рынке косметики помады «Красный поцелуйчик». Оказывается, помаду производили не в ГДР, а в ФРГ – Василий Крупников в неведении или, напротив, в очень большом ведении прикупил контрабандный товар. В послевоенной неразберихе и последовавшей вскорости экономической реформе канцлера Людвига Эрхарда ежедневно рождались и умирали, не достигнув половозрелого возраста, сотни сомнительных фирм и фирмочек. Одна такая бабочка-однодневка варила дешёвую губную помаду – в эпоху всеобщего товарного дефицита, имевшего место быть в разрушенной союзниками Германии, немецкий народ хватал всё подряд – в точности как русские в России. Для придания губной помаде особого цветового оттенка и повышенной стойкости ушлые фирмачи разработали ну просто охренительное ноу-хау, достойное Книги Рекордов Гиннесса. В качестве одного из компонентов «странного варева» они стали использовать кровь, выдавливаемую из паразитирующих на людях блох – то есть, попросту говоря, человеческую кровушку. Дабы бесперебойно получать уникальное сырьё, компаньоны открыли ночлежный дом. Блошек, насосавшихся крови бомжей и люмпенов, они собирали с помощью самопально модернизированного пылесоса – дальнейшее было делом отличной немецкой техники. Германские умельцы-левши придумали своему гнусному суперэрзацу броское название – и «Красный поцелуйчик» начал пользоваться у обнищавших в результате войны немецких фройляйн и фрау поистине бешеным успехом: в основном из-за дешевизны.
Геныч дослушал передачу до конца и, всё ещё не веря ушам, записал сообщённую радиожурналистом дату и время повтора. Передачи «Немецкой волны», как и русской службы Би-Би-Си, повторялись по причине постоянного глушения по многу раз, и Геныч вдосталь насладился беспримерной историей происхождения «Красного поцелуйчика».
Потом он достал из коробки провалявшуюся в бездействии губную помаду, внимательно посмотрел на тюбик – так смотрят на указательный палец в намерении высосать из него какой-нибудь психоделический фантазм – и накатал смешную и ядовитую повесть «Коктейль-бар «Ёрш-изба». Издательства «Икс-Мо» и «АЗТ» не оценили нестандартного юмора, и четырехсотпятидесятистраничный опус тяжело улёгся на стенающую под грузом неизданных книг полку книжного шкафа – в непосредственной близости от краснеющего за своё пролетарско-плебейско-блошиное происхождение «Красного поцелуйчика».
