– Ресничка, – поясняет тихо. – Будет колоться.
Палец ведёт по лицу, забегает на скулу и уходит вниз, к подбородку, стряхивая волосок куда-то на пол.
– Так лучше, – улыбается мужчина одними губами. Глаза при этом остаются серьёзными и внимательными.
– Спасибо, – дрожащими губами произношу еле слышно.
Ледяной взгляд устремляется на них. Губы покалывает и саднит, и я поджимаю их в тонкую линию. Лютаев хмурится, резко отходя от меня.
И только спустя несколько мгновений я понимаю, почему: из-за угла показываются две парочки. Французские друзья Милены.
3. Глава 3.
Под шумок я сбегаю наверх, выбираю себе книгу по вкусу и уже хочу вытащить на балкон второго этажа кресло, как вдруг вспоминаю, кто живёт по соседству. Сейчас, конечно, странный отец Миленки занят внизу, но неизвестно, насколько его займут эти дела. А мне бы не хотелось столкнуться с ним снова, особенно, в безлюдном месте.
Почему-то мне кажется, что это – сталкиваться с Лютаевым – очень плохая затея, не доведёт она до добра. А раз так, то мне стоит прислушаться к интуиции и держаться от мужчины подальше.
Вопреки голосу моего разума, моя душа, напротив, пребывает в полной гармонии, словно мне даже нравится это маленькое происшествие в кухне. В теле – от самой макушки и до кончиков пальцев – разливается томительная лёгкость, и я торопливо списываю её на долгожданный отдых. Ну, действительно, не может же быть это связано с отцом Милены?!
Стараясь отвлечься от мыслей о Лютаеве, я погружаюсь в чтение, но не проходит и часа, когда я понимаю, что то и дело прокручиваю в голове наше ночное столкновение и встречу за завтраком. Невозможно!
Я с грохотом опускаю книгу на тумбу, на мысочках пробираюсь к двери, приоткрывая её, и прислушиваюсь. В доме тишина, словно все вымерли.
Я спускаюсь вниз, озираясь по сторонам, но, кажется, народ расползся по комнатам и до самого вечера не собирается просыпаться. И мне бы наслаждаться тишиной и спокойствием, пока все ловят отходняки, но нет: не могу усидеть на месте, хотя последний месяц только и мечтала, чтобы целый день читать. Сидя, лёжа, в ванне. На балконе. У бассейна. А теперь все мысли заняты мускулистым отцом Милки.
Чтобы избавиться от странного наваждения, я шмыгаю в цокольное помещение и начинаю тихонечко наводить порядок, собирая и сбрасывая в урну остатки закусок, фантики от конфет и упаковки от чипсов. Отдельно на стол выставляю посуду. Думаю, сейчас я найду поднос и загружу посудомоечную машину… Но даже не успеваю ступить на лестницу.
Дверь, ведущая в предбанник сауны, с глухим хлопком распахивается, и оттуда в клубах пара вываливаются несколько человек. Они, не обращая на меня никакого внимания, с разбега погружаются по очереди в бассейн.
Я различаю французскую четвёрку друзей Милены и… Лютаева.
Мужчина достаточно быстро проплывает бассейн вдоль и поперёк, грациозно опирается на бортик и выбирается из воды, напрягая все свои «цепсы» одновременно. Мой взгляд жадно цепляется за кубики пресса, косые мышцы живота, на выпирающие вздутые вены, торопящиеся вниз. Туда, куда помимо воли скользит мой взгляд следом за сбегающими тонкими струйками воды.
Я нервно сглатываю. Хозяйство Лютаева едва помещается в тесных плавках и кажется мне огромным. Жар приливает к щекам, когда я представляю эту чёртову дубинку, которая просто создана, чтобы вколачиваться в красивых и ухоженных дам. Моделей, актрис, бизнесвумен... Не таких простушек, как я, разумеется.
