На ветку прямо перед Витом по-хозяйски усаживается крупный дрозд. Тим подходит и молча машет на птицу рукой, поскольку брат, кажется, её даже не замечает. То, от чего пытался сбежать солнечноснеговец, всё-таки его догнало и навалилось всей тяжестью.
– И вот что ещё, – Вит, встрепенувшись, недоумённым взглядом провожает улетающего дрозда. – Сона будто с рождения живёт в собственном мире. И где бы нам отыскать такого проводника, который поможет добраться до этого мирка и вытащить её оттуда, чтобы она стала обычной, нормальной девочкой…
Солнце начинает припекать. Тим оценивает проделанную работу. Мешочков навешано достаточно, и если обойти весь виноградник, бегло зыркая по сторонам, то не заметишь почти нигде неприкрытые ягодные гроздья. Значит, можно заслуженно отдохнуть…
– Пойдём домой. – Отцовский скрипучий голос вернул Тима в настоящее время, на берег ручья. – Как ты помнишь, прослушать послание мы сможем, только когда соберёмся всей семьёй.
Тим подхватил таз с выстиранными занавесками и кивнул отцу:
– Ага, пошли!
Вскоре они добрались до сосновой тропы. Отец с полным ведром. Тим с тазом и посланием – бережно сжатое в кулаке, оно тепло сияло сквозь пальцы.
– Интересно, что нам хотят сообщить солнечноснеговцы? Надеюсь, не то же самое, что в прошлый раз: «Извините, в этом году мы не прилетим»! – Тим взбежал по ступенькам крыльца, привычно перемахнув нижнюю. Оглянулся на отца, проговорил задумчиво: – Вот ты говоришь, что воздух – самая простая ступень творения мира. А вдруг для меня она, наоборот, сложнейшая? Можно мне перепрыгнуть её, вот как эту ступеньку, и попробовать вначале создать что-то другое?
Отец, глядящий под ноги, молча мотнул головой.
– Нет, да? Ну ладно, буду и дальше над воздухом биться. Сотворю когда-нибудь. Наверное.
***
Искрящийся шарик несколько мгновений пролежал на столе недвижимо и безмолвно, а затем вздрогнул и заговорил голосом тёти Асмани.
– Здравствуйте, мои хорошие.
Тим напрягся. Слова приветствия Асмань всегда произносила тепло и ласково: услышишь их, и чувство такое, будто тебя согрело рассветными лучами. Сейчас этого не было. Речь её не журчала ивовым звоном, а звучала как-то слишком ровно и чуть отстранённо. Тим взглянул на родителей, сидящих напротив. Они, казалось, не заподозрили ничего необычного.
– Вы, конечно, ждёте от меня хороших вестей, – продолжал трепещущий огонёк. – Например, что мы с семьёй наконец собираемся прилететь к вам в гости. Но, извините, сейчас я не могу вас порадовать.
Всё-таки не обмануло Тима его нехорошее предчувствие. Впрочем, оно сроду не подводило.
– Это послание я отправляю нескольким мирам сразу. Оно для всех, кто был знаком с Даном, творцом Крылатых Волн.
Был. Тихо вскрикнула мама, сжал кулак отец.
– Я гостила у него вместе с Соной, когда… – Ровный голос дрогнул, шарик затих на мгновение, а затем тётя продолжила с каким-то бесцветным, неестественным спокойствием: – Дедушка Дан немного не дожил до восьмидесяти лет. Он был одарённым творцом и щедрым, гостеприимным человеком. Если вы слышите это послание, значит, приглашены посетить Крылатые Волны в последний раз. Нужно провести здесь поминки. Как можно скорее, пока мир ещё не исчез. Поэтому, если вы хотите прибыть сюда, то сегодня можете собираться и заканчивать свои мировые дела, а завтра отправляйтесь в путь. Всего доброго, мои хорошие, жду вас в Крылатых Волнах.
