Павлу удалось отделиться от толпы и дойти до Дома Зингера, воодушевление спало, и холод давал о себе знать. На канале Грибоедова Невский проспект был перекрыт полицией, грузовики для заключенных блокировали автомобильное движение, люди в бронежилетах, касках, со щитами и дубинками встали на пути жителей Петербурга. Зайдя в книжный магазин, Павел почувствовал успокоение, которое он всегда ощущал среди книг: они были ему понятнее и ближе людей. А ещё в магазине было тепло, и только сейчас Павел заметил, насколько продрог. Побродив по магазину, согревшись, сквозь витрину он заметил, что толпа заполнила Казанский сквер и Невский проспект перед ним. Теперь безоружные митингующие стояли напротив цепи вооруженных полицейских, чья экипировка делала по виду их похожими на космонавтов, не прошедших отбор. Крепкие шлемы и броня надежно закрывали их от реалий этого народа, этой страны. Они стояли, перегородив Невский, будто инопланетяне, совершенно чуждые возмущению местных жителей о коррупции и казнокрадстве, да и о чем бы то ни было.
Павел вышел на набережную канала Грибоедова так, что перед ним оказались параллельно стоящие: справа – передний край людей, скандирующих лозунги, слева – цепь экипированной полиции, готовой к бою с народом. Между ними было метра три. Высокий рост и гранитное возвышение набережной позволили Павлу занять удобное место для съемки. Он протер запотевший объектив камеры и увидел, как из людской толпы вышла девушка, ещё девочка, с букетом цветов и пересекла пространство, отделяющее людей от полицейской цепи. Ветер сбросил с ее головы капюшон. Светлые волосы были стянуты на макушке в пучок, огромные глаза смотрели на полицейских, радостная улыбка будто хотела осветить весь этот пасмурный день. Павел навел камеру и начал снимать. Она подошла к экипированному полицейскому, отгороженному от нее щитом и, достав из букета цветок, вложила его в окошко-бойницу. Снимок. Повернувшись к следующему полицейскому, она на мгновение посмотрела в сторону от полицейских, по направлению к Спасу на крови. Павел поймал этот взгляд. Снимок. Достала следующий цветок и протянула его в сторону щита. Снимок. В этот момент за цепью щитов показалось какое-то движение и внезапно над щитом появилась рука, быстрый замах, дубинка в руке. Снимок. Девушка, искавшая, как закрепить цветок на щите, ничего не заметила, удар полицейской дубинки пришелся чуть выше лба и сразу окрасил ее волосы красным. Снимок. Девушка упала и Павел уже не видел ее за людьми. Снимок.
Лиззи вошла в приоткрытую для нее дверь и сразу почувствовала тепло. Она называла себя солнцезависимой летофилкой и сама не понимала, почему живет в этом городе, где солнце появляется месяцев пять в году, а остальное время сложно назвать чем-то определенным вроде слова зима. Короткая пробежка по улице Некрасова от такси до бара оставила грязный след на ее белых дорогих кроссовках. Заметив это, Лиззи на секунду нахмурилась и попросила своего миловидного спутника достать платок и протереть ее обувь. Пока она снимала свою легкую парку и искала свободное место на вешалке, ее кроссовки стали опять безупречно белыми, будто давая пример местному снегу, который никогда не дотягивал до идеала. «Исполнительный», – пришло на ум Лиззи. Она уже несколько дней пыталась найти ответ, почему она терпит этого раздражающего мальчика с лицом ангелочка и телом стриптизера, не прочитавшего за свою четвертьвековую жизнь ни книжки.
