Сеня молча кивнул. Про простуду доктор говорит правильно. Евгений Львович всегда обращается к пациентам уважительно. Устроил вот любительский театр для больных, чтобы не скучно было коротать дни в больнице. Замечательная идея! Многим людям хочется выступать на сцене. Но Сеня больше любит смотреть на других, подмечать новые позы, усмешки, запоминать интересные платья и сочетания цветов…
Выступать перед зрителями для Сени с детства – мученье! Он очень стеснительный, а перед полным залом зрителей – вообще каменеет! Тело наполняется тяжестью, выученная роль вылетает из головы. Хотя, что там запоминать-то, если разобраться?! У гусей-лебедей так и вообще ни одного слова. Нужно только пробежать пару раз по сцене вместе с Ромкой, размахивая накинутыми на плечи цветастыми платками, как крыльями. Но Сеня плохой артист, даже гусь-лебедь из него вышел никудышный! Платок слетал с плеч и падал под ноги им с Ромкой. Зал взрывался хохотом. Вожатая Инга чуть не плакала от злости…
Вчерашней ночью, слава Богу, всё прошло ровно. Если б не помешала медсестра, он сыграл бы все роли в той сказке, и их звено никогда больше не отправляли бы на тимуровские задания…
Рассуждения Сени снова прервал психолог:
– Больше скажу. Твой одноклассник, кандидат медицинских наук Роман Григорьев, не занимается психиатрией. Он изучает вопросы питания и написал несколько трудов о болезнях поджелудочной железы. Я читал о нём в Интернете. С твоей болезнью, Арсений, нам придется справляться самим, и у нас всё получится. Ты же прекрасно себя контролируешь, а выдержке твоей можно позавидовать. Самое главное – ты очень добрый и хороший человек, Сеня. Ступай на обед. Встретимся, когда будешь готов поговорить.
Евгений Львович ободряюще улыбнулся. Сеня ответил на улыбку и отправился обедать. Приятно, когда тебя считают хорошим человеком. С другими пациентами в столовой, например, проблемы. Суетятся, словно боятся, что не достанется еды или без них съедят самое вкусное. Сеня никогда не лезет туда, где суматоха. Видимо, выдержка у него и вправду хорошая.
В тот день к полудню суматоха поднялась и в другом лечебном учреждении. Ещё до обеда в горбольницу примчались две неотложки из филармонии. Там во время репетиции травмировались сразу несколько танцоров. Одного из пострадавших пришлось даже поместить в отделение реанимации. Парень находился в сознании, но при повреждениях позвоночника интенсивная хирургия могла потребоваться в любой момент. Врачам оставалось только надеяться на хорошую физическую форму больного.
Когда балетмейстер филармонии Инга Рыжова оказалась, наконец, в приемном отделении, здесь было не протолкнуться. Танцоры из труппы толпились в коридорчике. Врачи на них покрикивали, что мешают работать. Инга Николаевна с трудом выяснила, где и в каком состоянии пострадавшие: четверых её ребят отправили на осмотр в травму, хоть те и уверяли, будто всё в порядке. Врач на бегу разрешил навестить Саяну через пару часов. Девушке помощь уже оказана и её определили в палату.
– Что с Кужугетом?
– К Кужугету сегодня не пустят, – отозвался врач и исчез в коридоре.
Два томительных часа Инга слонялась по больничным коридорам вместе с танцорами, которые избегали встречаться с ней взглядом, что немного напрягало. Впрочем, общения не хотелось и ей самой – настолько неудачным выдался день с самого утра. Наконец, позвали к Саяне.
