Тимуровцы - страница 5

Инга резко застегнула молнию до самого горла и зашагала в сторону дома. На работу сегодня возвращаться не хотелось.

– Привет, Инга!

– О, Света! Сколько лет, сколько зим! Торопишься?

– Не особо. Выходная после ночного дежурства в диспансере.

– Слушай, а давай посидим где-нибудь, как в добрые старые времена. Поболтаем, вспомним детство…

Старая знакомая, бывшая одноклассница Инги – Светка Кузина – недоуменно дёрнула плечами, но отказываться от предложения не стала. Дамы вместе вошли в кафе, уселись за столик, и Инга впервые после заграничных гастролей заказала мартини.

– Вообще-то, не помню я добрых старых времен, чтоб мы с тобой вот так запросто где-то сидели, – произнесла Светлана, осторожно отпив из коктейльного бокала, похожего на перевёрнутый конус. – Случилось что-то?

– Не знаю пока. Видно будет.

Инга не готова была делиться свалившимися на неё проблемами, но чувствовала, что расслабиться необходимо. Одноклассница подвернулась вовремя. Забрести в кафе одной средь бела дня и напиться – странно до неприличия! После успешных выступлений за границей её узнают на улице. Но и молча сидеть со старой знакомой неловко…

– Расскажи, как твои дела. Видела кого из наших? – неуверенно произнесла Инга дежурную фразу, уместную для встречи школьных подруг.

– Илью видела. В церкви. Помнишь такого. Одного из тех мелких, с которыми ты стала водиться, когда перестала со мной дружить, – усмехнулась Света.

Инга в очередной раз ахнула про себя, припомнив совершенно дурацкую историю из прошлой жизни. Ну, конечно, они со Светкой Кузиной дружили класса до шестого. Сидели за одной партой. Взявшись за руки, ходили на большой перемене в школьную столовку. На школьном дворе под акацией закутывали прихваченных из дома пупсиков-голышей в тряпки с прорезанными дырками вместо рукавов… А в седьмом что-то произошло, и сидеть они вместе перестали. Что именно? Убей – не вспомнить!

– Что с Ильей? Как он?

Илья Слепцов сидел на четвертой парте у самой стены. Мальчишки прозвали его Крещёным, когда стало известно, что бабушка Ильи тайком от родителей отвезла внука в церковь, где мальчика крестил настоящий поп, похожий на иллюстрации к сказкам Пушкина! Так объявила на классном часе классная руководительница 4-го «В» Галина Павлинична. За глаза, учительницу немецкого языка называли Гавлиной Подлиничной. 

Забавные прозвища имелись у многих школьных учителей. Преподавателя географии, например, звали Борманом за тучность тела и громкость голоса. Строгую директрису Лину Васильевну с трепетным уважением называли просто Линой. Гипотенузой школьники окрестили худую высокую математичку Людмилу Викторовну. Другую, «злую» учительницу математики Тамару Ивановну называли Царицей Тамарой, или просто Царицей, или Тамарой, в зависимости от обстоятельств. Так же, без отчества, Идеюшкой называли Идею Сергеевну, учительницу по трудам, а Альбинушкой – преподавателя музыки и пения. К молодому историку, недавно пришедшему в школу после пединститута – Владимиру Анатольевичу Тепляшину – с первых же дней приклеилась кличка Лось, чему он был обязан высокому росту и собственной неловкости. Ещё в школе работала Лампочка – Евлампия Григорьевна – крохотная старенькая историчка, заведующая школьным музеем. Как только наступала весна, Лампочка разъезжала по городу на велосипеде, забавляя прохожих. Среди музейных экспонатов Евлампия Григорьевна чувствовала себя лучше, чем у классной доски и постоянно жаловалась Лине с Борманом, что в её возрасте уже тяжело работать предметником. Чтоб разгрузить пожилую учительницу истории, Лося-то в школу и приняли. Кто ж знал, что новый преподаватель окажется таким долговязым и будет уморительно смотреться рядом с миниатюрной напарницей по кабинету… Одним словом, учительские прозвища преследовали цель максимально упростить-укоротить имя-отчество преподавателей, но этот принцип с Гавлиной Подлиничной не сработал. Классную 4-го «В» не любили, вот и не стали лишать отчества, немного подправив его для ясности.