И тут меня осенило:
– Должны же быть в Москве ветеринарные лечебницы, работающие круглосуточно!
Тогда, взяв телефонный справочник, я начал обзванивать их. Звонки следовали один за другим, пока, наконец, не нашел таковую, точный адрес уже не помню, но где – то в районе метро «Добрынинская». Дозвонившись туда и убедившись, что она работает в эти часы я, с молчаливого согласия удивленной жены, хватаю кота и мчусь с ним в лечебницу, благо своя машина всегда под рукой.
Ветеринарная лечебница располагалась в подвальчике многоэтажного дома. Народу было мало (шел ведь второй час ночи), поэтому нас приняли быстро. Узнав, когда заболел и, сделав внешний осмотр ощетинившегося и оскаливающегося кота, рта он так и не дал открыть, как и измерить температуру тела, ветеринар нас тут же направил на УЗИ органов брюшной полости и грудной клетки. На удивление, в кабинете Тишка вел себя довольно спокойно; обычно даже на прививках он никому, кроме меня не позволял к себе прикасаться, шипя и воинственно клацая зубами, а здесь вот, понимая серьезность мероприятия, терпел всех и вся, крепко сжимая рот. Еще какое – то время я сижу и жду описание обследования, после чего, даже не заглядывая в бумагу, снова захожу с котом на руках к тому ветеринару, что нас осматривал в самом начале, чтобы просто получить рекомендации на лечение, естественно, еще не подозревая ничего дурного. И тут меня ждет сюрприз, прямо скажем, неожиданный и ошарашивающий.
Глянув мельком на заключение специалиста, ветеринар спрашивает:
– Вы говорите, что прошло два дня как кот заболел?
– Да, – отвечаю я. Сегодня будет третий день как ему плохо и он перестал, есть и пить.
– А на улицу вы его отпускаете?
– Что вы, – продолжаю я. – Он у нас домашний, с сентября и по май – месяц следующего года безвылазно сидит дома как сыч и не выказывает никаких претензий!
И тут же спохватываюсь:
– Правда, в это воскресенье, выезжая подготовить дачу к заезду с семьей, я брал кота с собой, но всего – то на один день. Там он немного погулял. Уж не кажется ли вам, что он чем – то мог отравиться на природе, например, какой – то травкой? Я замечал, как иногда он пожевывает стебли жесткой травы.
– Нет, – следует ответ, – не похоже, судя по УЗИ – это никакое не отравление, а что – то другое, и прямо скажем, непонятное.
И продолжает:
– Одно ясно, дела ваши серьезны. Обследование показывает у него значительное увеличение в объеме основных внутренних органов: сердца, почек, печени, что вряд ли связано с отравлением пищей, как я уже говорил. А вот от чего это происходит у вашего кота, не знаю. И потом, чтобы там ни было, все равно в полтора раза увеличения, а, стало быть, существенной диспропорции, если не сказать хуже – деградации главных жизненных органов животного, да за такой короткий срок как двое суток, при любом заболевании просто не может быть по моему опыту. А у него наблюдается, если, конечно, вы не скрываете от меня еще чего – то?
Опешив от такого вердикта, да еще и от подозрения в отношении себя, я сердито выпалил:
– Ничего я не скрываю, болеет он с понедельника, а сейчас ночь среды. Уж я – то своего кота хорошо знаю. Лучше дайте совет, что делать в таком случае? Или вы будете предлагать его усыпить?
Выждав чуть, ветеринар отвечает:
– Предлагать я ничего не буду, а посоветовать могу, первое – любым способом, но заталкивать ему внутрь хотя бы воду, чтобы избежать обезвоживания организма, что только усугубит его положение. И второе – начинайте колоть витамины, пока будете искать причину заболевания, это поможет ему продержаться еще неделю, а то и больше, коты отчаянно живучи.
