Пытаясь ухватить всё взглядом за раз, я упустила из вида главное. Адам заметил меня, подсматривающую, будто в замочную скважину. Очень профессионально, Мэлори, молодец!
Раз прятаться теперь было бессмысленно, я расправила на себе пиджак и вышла вперёд. Тут же снова застыла, всё-таки разглядев у дальней стены в углу стоявшего, как манекен, Пабло. Он не двигался, смотрел в одну точку. Слава Богу, не на меня!
– Не бойся. Он не опасен. – Проговорил Адам, и я, совсем забыв о его присутствии на миг, от неожиданности вздрогнула.
– Да, но он… жив? – Неуверенно спросила я, боясь начать думать, анализировать, как советовал чуть ранее Адам.
– Не жив. Но и не мёртв. Состояние пограничное. – Будничным тоном ответил мой начальник, всматриваясь недовольно в какую-то пузырящуюся зелёную жидкость в вытянутой округлой колбе на столе перед собой.
– Зомби, значит… – Подтвердила я ранее свою догадку.
Боже, неужели я всё-таки не сплю?! Как можно нормальному человеку спокойно принять такое? А я ведь приняла!… Ах да, Адам же сказал что-то насчёт моего гибкого сознания. Я всё же ненормальная.
– Дилетантский термин. – Цикнул тем временем Адам, переведя взгляд на меня и сложив руки на груди.
– Потому что, как оказалось, я дилетант в этом! – Наконец, вспыхнула я, обведя помещение рукой. – Я оказалась не готова к тому, что работа в морге уведет меня ТАК глубоко!
– Так, это как? – Адам вопросительно склонил голову, ничуть не разозлившись на мою вспышку гнева. А ответить я не смогла. Слова кончились, и я просто открывала и закрывала рот, как рыба, выброшенная на берег. – Это всего лишь наука, Мэлори.
– И какая же?! – Теперь уже я упрямо сложила руки на груди, невольно копируя его позу.
– Всего понемногу. Анатомия, физика, химия, алхимия… – Перечислял он.
– Что?… – Застряла я на последней. – Алхимия?! Такой науки нет!
– Есть.
– Нет! Не в этом столетии! Даже тысячелетии! Вы что, возомнили себя Мэрлином?! – В который раз убеждаюсь я, что связалась с психопатом.
– Помнится, мы перешли на «ты», Мэлори. – Он снова хмурился. Адам, как и любой мужик, не выносит женские истерики, и сдаётся мне, если я сейчас не заткнусь, он вновь прикажет мне. Но так трудно держать язык за зубами, когда чувствуешь, что ещё чуть-чуть и крыша уедет не только у него, но и у меня. Поэтому я крепче стискиваю руки в кулаки, сдерживаюсь и молчу. – Уже лучше, ты быстро учишься. – Кивнул он на мое здравомыслие и продолжил учительским тоном. – У науки нет срока давности, как и срока годности. При нужных знаниях и умениях любая наука современна. Но признаю, без знаний алхимия бесполезна в нынешнее время. И рядовой мозгоправ вряд ли вернул хоть к частичной жизнедеятельности мёртвое тело. А я вернул. Поэтому да, по твоему мнению, я и есть тот самый Мэрлин. Пусть он и вымышленный персонаж известной сказки.
Адам говорил и одновременно вливал в шипящую жидкость всё новые и новые реактивы, от чего сырьё в колбе меняло свой цвет. Сначала с зелёного на синий, а потом на фиолетовый и красный. Пузыри кончились, пошёл сизый дым. Адам поднес колбу к носу, понюхал и удовлетворенно кивнул. После развернулся к Пабло, подошёл к нему и наклонил тому голову, как кукле. Влил жидкость «недочеловеку» в приоткрытый рот, удерживая за челюсть. Глаза Пабло закатились. Его тело задрожало. Я даже боялась вздохнуть, нежели комментировать сей процесс. Наблюдая за проделанными манипуляциями Адама, я гадала, что последует дальше. А дальше… Пабло вдруг обратился в прах! Прямо на моих глазах! Сначала замер соляным столпом, а дальше осёл пылью! На пол! Весь! Одежда, плоть, кости… Ничего не осталось…
