– Выгоним его, Олег Алексеич? Правильно, давно пора за такое наказывать, – с вечной улыбкой на лице продекламировал Савченко.
– Не смешно, Денис. Я не о том.
– А о чем? – подала голос Калитина. Сегодня она говорила тише обычного – чутье ей подсказывало, что после беседы с главным добрых вестей от непосредственного начальства ждать не приходится.
– А о том, что вчера вечером произошло еще одно убийство, которое обнаружили только утром. Это, как вы понимаете, также потребовало привлечения дополнительных ресурсов из дежурного медперсонала. Что вносит дополнительные коррективы в график. Теперь дежурить сверх нормы будет каждый из вас. Единственное, чем я могу вам помочь – так это тем, что предоставлю возможность полюбовно определить даты внеурочных выходов. Справитесь?
– К вечеру, Олег Алексеич, – начал было Савченко.
– Нет, – отрезал Бородько. – Сейчас.
Тон заведующего подсказывал присутствующим, что в этот раз он настроен серьезнее обычного.
И это позволило товарищам по несчастью полюбовно разобраться в том, кому и сколько этого несчастья приходится подушно. По общему согласию и собственному героизму львиную долю мужественно принял на себя Максим Заморин. И пить из этой чаши он начал сегодня же ночью.
В ординаторской они сидели вдвоем с Калитиной. Она вечно что-то писала, а Максим играл за компьютером в шахматы, когда на часах пробило десять.
– О, – хлопнул себя по лбу Заморин. – Наташ, время-то десять.
– И что? – та даже головы не подняла. В общем, этого не случилось бы, даже услышь она о начале ядерной войны.
– Через десять минут пивная закроется.
– Ты чего, Заморин? Что отметить решил? Что весь медперсонал в анусе?
– Нет, просто сидеть-то всю ночь. Вот и думаю скрасить наш совместный досуг.
– Это как?
– Пивом, мать твою!
– Аааа…
– Наташ, будь другом, посиди минут десять, я пулей туда-обратно. А придет кто-нибудь скажи я на обход в отделение пошел.
– После отбоя-то?
– Ну придумай что-нибудь. Ты же умница у нас, а?
– Ну ладно. Только по-шустрому давай.
– Я мигом.
Максим не обманул – дорогу до пивной он преодолел галопом. А вот на обратном пути следовать с той же скоростью помешал груз – десять бутылок эля, несомые им в черном маскировочном пакете. (Хотя, принимая во внимание, что с такой маскировкой расхаживали по городу все алкоголики, своего истинного предназначения она, видимо, не оправдывала.)
Город был полупустой – объявленный мэром комендантский час удалил с его улиц еженощных обитателей, пребывающих в нежном возрасте. И потому особенно странными показались Максиму шаги за спиной. Кто это может быть?
Никто из медработников, да и просто из горожан не принимал на свой счет известий о маньяке. Никто не зачислял себя в стройные ряды его жертв. Так всегда бывает – авось, пронесет. А вдруг нет?
Максим поймал себя на этой мысли и почему-то стал как вкопанный. Он попытался закурить, но сигарета предательски потухла прямо у него в зубах. От ужаса закрыл глаза.
Казалось вечность прошла до того момента, пока чья-то мягкая рука не коснулась его локтя.
– Максим Сергеевич? – проговорил девичий голосок. Он неспешно обернулся.
– Настя?! – с удивлением спросил Заморин, увидев перед собой дочь градоначальника.
Она не ответила ему. И еще минут пять они стояли здесь, пристально глядя друг другу в глаза.
Максим первым решился прервать молчание.
– Ты… это… пива хочешь?
Девушка улыбнулась и согласно кивнула головой. Он протянул ей открытую бутылку, себе открыл вторую.
