— Да ладно тебе, — фыркал он, когда Ванесса, его мать, пыталась что-то сказать насчет нравственности. — Я за детьми не ухаживаю, а у взрослых девушек своя голова на плечах есть, должны понимать, что к чему. Кто я, а кто они. И я не виноват, что в этих самых головах фантазий больше, чем мозгов.
Адриан всегда был не виноват. Ни в чем. И неважно, что случилось. У него на все находился ответ, причем такой, от которого Ванесса расстраивалась, ее муж и отец Адриана приходил в ярость, а Арен просто недоумевал.
Ему было сложно понять, как можно делать что-то безо всякой на то причины. Точнее, причина имелась.
— Мне просто захотелось, — отвечал племянник, пожимая плечами.
Император с трудом осознавал это. Точнее, он не осознавал совсем, потому что никогда и ничего не делал только из-за того, что ему этого хотелось. Если только жениться на Агате он собирался именно поэтому, но то была любовь, тогда как у Адриана — исключительно похоть и желание развлечься.
Во дворце среди служанок ловить ему давно было нечего — от него все шарахались, дорожа работой намного больше, чем перспективой интрижки с принцем. И вот — теперь он решил направить свои сомнительные чары на Софию.
Арену так сильно захотелось немедленно покинуть зал для совещаний и пойти треснуть племянника по наглой физиономии, что это, видимо, отразилось на его лице — докладчик вдруг замолчал, резко побледнел и сглотнул слюну. От него отчетливо плеснуло страхом. А еще — недоумением.
— Продолжайте, — произнес император холодно, выпрямляясь в кресле и стараясь успокоиться. — Вы рассказывали о том, что Корго желает торговать с нами некоторыми видами редких деревьев в обмен на наши товары. Я слушаю.
Докладчик продолжил, а Арен, опустив голову, понял, отчего мужчина так перепугался.
Карандаш, который император держал в руке, был переломан пополам.
На этот раз получилось вырваться на обед, и это оказалось весьма кстати. Стоило только проследить за тем, чтобы Адриан тоже явился, а то ведь наверняка струсит. Так что Арен попросил передать племяннику, что ждет его к обеду. И попросил не кого-нибудь, а начальника дворцовой охраны — что автоматически означало «доставят к месту требования в любом случае».
Когда император вышел из камина в столовой, все уже были в сборе. Он почувствовал, как похолодела и напряглась Виктория, и едва удержался от того, чтобы не поморщиться. Эта проблема была гораздо сложнее выходок Адриана.
Оградив себя от эмоций жены, Арен прислушался к чувствам Софии. Аньян ощущала легкое беспокойство. Интересно, отчего?
— Всем добрый день. — Он кивнул, обводя глазами столовую, и, остановившись на детях, улыбнулся. — Агата, Александр, как вы?
— Отлично! — сказали оба хором, а Агата добавила: — Мы играли с Софией и дядей Адрианом в классики, и я выиграла!
Прекрасно. Даже спрашивать не пришлось.
— С дядей Адрианом? — Арен посмотрел на племянника. Тот сидел, выпрямившись на стуле так, будто проглотил длинную палку, и криво усмехался. Глаза его лихорадочно блестели. — И как тебе классики, Адриан? Понравились?
— Очень, — ответил племянник со злым весельем в голосе. — Увлекательная игра.
— Я рад. — Император опустился в кресло и продолжил: — Очень рад за тебя. Но будь осторожнее. Если много играть, можно и доиграться.
За столом повисла звенящая тишина. И только Агата и Александр не обращали на нее никакого внимания, продолжая спокойно есть. Они, конечно, ничего не поняли — в отличие от остальных.
