Тьма во мне - страница 33

Шелест был слышен отовсюду, выползал из каждой щели, как непомерная стая стрекочущей саранчи, словно вокруг меня с незримых деревьев опадали листья, способные говорить. Только слов их я разобрать не мог, слишком уж тихими были неведомые голоса. Я не испугался, нет, скорее удивился. Сначала я подумал, что призраки этого места ведут здесь свой разговор. Я уже хотел позвать Хагамара, но странное ощущение обреченности и бессилия охватило меня. Мне показалось, что в библиотеке больше никого не осталось, что все меня бросили и ушли. Но ведь этого не может быть. Да, Хьюго мог поступить так, но остальные меня не оставят. Вот только давящее чувство совершенного и неисправимого одиночества отказывалось меня покидать. Значит ли это, что я вдруг оказался за какой-нибудь мистической чертой невозврата и более не принадлежу своему миру? Что это за странное чародейство? Или же я все просто выдумал?

Но шепот я выдумать не мог. Вот он струится, подобно невидимой реке, звучит все также громко, звучит вокруг меня, внутри меня, в ушах, в голове. Я понял, что сходит он с книжных полок, будто все книги разом заговорили со мной. Одно потерянное мгновение, секундная отвлеченность, и магия карты рассеялась. Море и горы вновь стали коричневыми и плоскими, и среди чужеродного шума, как странствующий монах из белой дымки, вдруг явственно проступил голос, который был сильнее и громче всех остальных голосов.

«Ты этого никогда не получишь!» – Говорил он. – «Ты никому не нужен, и твои мечты никому не нужны! Тебе не дадут уйти! Только я помогу тебе! Позволь мне помочь! Я дам тебе силу! Впусти меня! Убей! Убей! Убей!»

Это последнее хриплое страшное слово прозвучало с четкостью ударов молота о наковальню.

– Кто ты? – Спросил я, умом понимая, что со мной говорит вовсе не друг. Но ответа не было, совершенная тишина воцарилась вокруг, словно я оказался в склепе. Я уже не слышал далеких голосов Хагамара и Ториэна, стих даже шепот, и вот именно это непроницаемое безмолвие напугало меня больше всего. Мне хотелось, чтобы вернулся хоть кто-то, пусть Редерик, пусть Хьюго, пусть даже этот жуткий хриплый собеседник, лишь бы не оставаться здесь одному.

Библиотека вдруг стала такой неуютной. Я не мог более оставаться на одном месте. Я побежал по спирали, пытаясь выйти, пытаясь найти хоть кого-нибудь. Огибая столы, чуть не роняя стулья и табуреты, я уходил все дальше, все глубже в лес книжных шкафов. Руки мои то и дело касались полок и корешков, словно пытались вновь оживить здешние книги, заставить их поговорить со мной. Которая из них оказалась самой настойчивой? Которая из них предложила мне свою страшную помощь? Кого она просила меня убить?

Последний вопрос тревожил меня, пожалуй, больше всего. Убить брата или Хагамара, кого из них я должен принести в жертву, чтобы получить обещанную силу? Какую же силу я обрету такой чудовищной ценой? О, разве могу я пойти на столь страшное преступление? Ведь ни одна мечта, купленная чужой кровью, не принесет счастья.

Наконец, змеей свернутый проход кончился, и его непомерный кишечник изверг меня в самую середину библиотеки. Я стоял, окруженный кольцом высоких стеллажей, будто на арене древнего театра, где на зрительских местах сидели не люди, а книги, безмолвно и пристально взирая на меня. Мое же внимание привлек удивительный предмет, которому здесь было не место. Среди старинных рукописей, свитков, принадлежностей для письма он казался лишним, чуждым и совершенно бесполезным. А, впрочем, какие колдовские тайны хранила его тяжелая рама, какие непостижимые места видала его серебристая, уходящая в темную глубину поверхность?