Тьма за плечами - страница 17

Потом Мина рассказывала, как она обличье свое сохранять может, сколько времени обходиться вовсе без живительной силы, видимо, очень долго, года два точно. Или даже больше. Когда она призрак совсем, то может просто существовать, как сдувшийся воздушный шарик. И ничего вроде не надо, висит возле одного места и все. А когда в силе, может и призраком быть и плоть обретать на время. Даже днем, хотя тогда труднее, иногда сквозь нее пейзаж проглядывает. Тимофей и улыбался и дивился, слушая. Мина глянула в сторону давно закатившегося солнца и напомнила о времени. Спать ему пора. А ей… она сама не знает, как это. Отвыкла. Напротив, иногда днем просто забывалась, задумывалась, а тот проскакивал, как если б его вовсе не существовало. Только восход и сразу закат.

– Завтра надо в магазин идти, одежку тебе покупать.

– Но я с тобой. Хотя бы и вечером. Сейчас ведь распогодилось. Сама говорила.

– Говорила. Хорошо, пойдем вместе. И днем. Я даже придумала, как.

Задумка оказалась оригинальной. Мина попросту влезла в голову Тимофея, бесплотным призраком отправившись вместе с ним. Но при этом управляя каждым его движением, каждым шагом – предупреждая об опасности или советуя двинуться так-то, перешагнуть, отойти, подняться на ступеньку, свернуть направо или налево – и так далее и тому подобное.

– Чувствую себя марионеткой, – шутил Тимофей, хотя Мине это сравнение и не нравилось. Однако, задумка оказалась действенной – мальчик без труда добрался через густой подлесок к остановке, подождал, немного в стороне от взрослых, автобуса, доехал до самого центра города, оплатив нужную сумму на входе, благо, рубли и мелочь пальцами легко различались. Дошел до торгового центра, поднялся на эскалаторе на второй этаж в магазин детской и подростковой одежды, и уже там, при помощи Мины, выбрал себе на примерку джинсовый костюм и запыхавшись, удалился в примерочную. Его спутница тоже выдохлась, впервые ей пришлось действовать подобным образом, направлять и пояснять. Путь они проделали изрядный, да и подошли к пределу ее нынешних возможностей, так что Мине приходилось несладко, впрочем, об это она не распространялась.

Они выбрали костюм, еще одни брюки про запас, рубашку и добротные кожаные ботинки. За все Тимофей расплатился карточкой, ничуть не вызвав подозрения у кассирши, видимо, ей не впервой видеть шибко образованных подростков, имевших личные сбережения в банке, да и ходивших их тратить – раз родители позволяют, чего вмешиваться?

Когда они вернулись, Мина долго приходила в себя – поездка на грань да само пребывание так далеко от леса, далось ей с большим трудом. Тимофей, поняв это, принялся ее поддерживать, предложил свою помощь, она только отмахивалась.

– Лес он меня лечит. Да и не только. Сюда многие ходят, даже зная байки и про ведьму и про девочку, которая не то выведет, не то уведет в самую топь. Словом, несмотря на меня.

– А в тебя в городе верят? – Тимофей вспомнил, как скептически относилась детвора к подобным рассказам, но все одно, не решалась отправиться в путешествие в лес в одиночку. Да и со взрослыми, наверное, тоже, ведь многие не очень-то охотно даже приближались к заброшенной деревне, а проезжая мимо, некоторые и вовсе, как говорила Мина «давили газ в пол». Кто-то проклинал это место, кто-то напротив, старался напитаться его неведомой силой, коли верил в нее.

– Во что-то люди точно верят, – говорила она, немного передохнув и «выпив» заблудшего песика. – Потому и приходят, кто-то что-то прячет, кто-то от кого-то прячется. Иногда влюбленные заходят, странно, ведь верят россказням. Иногда молодые поодиночке, не то силы проверяют, не то страх. Кто-то умудряется заблудиться. Тогда я ему помогаю. А кто-то напротив, меня ищет, просит вывести к ведьме в самой топи – некоторые думают, будто она исполнит их самые заветные желания. А я, вроде как, ее проводница, между их миром и ее. Еще портал какой-то ищут. Словом, разные приходят, с разными намерениями. Я тебе только о дурных почему-то рассказала, но это не так. Приходят и хорошие, с добрыми намерениями. Я так думаю, во всяком случае. Не вредят, просто ходят, иногда молятся. Чему и почему – не знаю, я не подслушиваю, вроде как неудобно. Но понятно другое – лес всех манит. Или отвращает. Не оставляет в покое, одним словом.