Итан тянулся к Гаррету, пытаясь что-то сказать, но слова распадались на обрывки, теряясь в пространстве. Гаррет изо всех сил старался понять, напряжённо вслушивался, но слышал только отдельные фразы, не связанные между собой: «Дом… он знал… за дверью… он ждёт…». Его голос то возникал, то исчезал, иногда звучал слишком близко, словно был у самого уха, а потом отдалялся, как далёкое эхо.
Итан приблизился к Гаррету, его глаза сверкнули, наполненные страхом и мольбой. Губы снова зашевелились, и Гаррет различил шёпот: «Он хранит… там скрыто… освободи ме…».
Слова прервались, и в этот миг Итан протянул руку, как будто хотел передать что-то. Гаррет почувствовал, как его ладонь обжёг леденящий холод, но в этот момент фигура Итана начала растворяться. Он слышал только едва различимый шёпот, теряющийся вдали: «Найди меня… он держит…». Вскоре даже эти обрывочные слова поглотила темнота, а образ друга окончательно рассеялся, как туман, оставив Гаррета в мучительном ощущении незавершённости и беспомощности.
Дрожь пробежала по его телу, словно где-то глубоко внутри пробудилось нечто чуждое, настойчивое и неотвратимое. Он пытался окликнуть Итана, но голос застрял в горле. Мрак вокруг становился плотнее, словно напитывался тяжелыми тенями, которые начинали медленно двигаться, окружая его, нависая, словно сами были живыми существами, наблюдавшими из бездны.
И тут вдруг в ноздри ударил запах – резкий, обжигающий запах сырой земли и чего-то невыносимо затхлого. Гаррет чувствовал, как он окутывает его, подступает ближе и ближе, вызывая тошноту. Возникло ощущение, что он снова в том доме, среди его тёмных коридоров и комнат. Краем глаза Гаррет видел, как вокруг, едва различимые, двигались фигуры – неясные, как изломанные тени. Силуэты были неустойчивыми, как колебания пламени, но они словно следили за ним, окружали, замедляя его движения.
Из темноты вдруг снова проступило лицо Итана, еле различимое, как если бы он смотрел на него сквозь слой мутной воды. Глаза его были широко раскрыты, на губах застыла искажённая кривая улыбка. Да и выглядел он странно – как будто был одновременно живым и мёртвым…
Итан что-то прошептал, но теперь это были не слова, а почти утробное мычание, в котором тем не менее слышалась отчаянная мольба. Его губы снова шевелились, и Гаррет уловил новые обрывки фраз, смутные и хаотичные, но наполненные такой глубокой тревогой, что у него по спине пробежали мурашки.
«Под холмом… открой… найди… не дай им…»
Вдруг лицо Итана исказилось, как от боли, и он резко повернул голову в сторону, как будто что-то увидел за пределами видимого. Страх мелькнул в его глазах, и он бросился прочь, растворяясь во тьме и уводя за собой последние проблески света. Гаррет попытался последовать за ним, но его тело словно приросло к месту, ноги не слушались, и руки были тяжёлыми, как свинец.
И в этот момент он услышал другой звук. Это был шорох, доносящийся откуда-то из глубины сна. Он заметно усиливался, словно кто-то пробирался сквозь плотную завесу, подбираясь всё ближе. Казалось, сам дом начал оживать, нашёптывая что-то Гаррету, смешивая между собой голоса прошлого и его собственные страхи.
Он попытался проснуться, вырваться из кошмара, но сон удерживал его крепко, как капкан, сжимаясь всё сильнее и не отпуская. Ему показалось, что прямо перед ним в темноте снова блеснули глаза Итана, наполненные затаённой болью и страхом, но они тут же исчезли, оставив его в полной пустоте.
