Гаррет не верил собственным ушам.
– Итан? Это… ты? – понизив голос, спросил он, как бы боясь, что более громкий звук разрушит этот зыбкий контакт.
Ему показалось, что друг на другом конце линии улыбнулся, если такое вообще было возможно. Но его размышления по этому поводу были прерваны:
– Мне нужно, Гарри, чтобы ты был там в полнолуние… в назначенный срок. В полночь. Ты ведь помнишь дорогу?
Гаррет не успел ответить, так как разговор оборвался, оставив его одного в оглушающей тишине. Поскольку было уже не до сна, поднявшись с кровати, он отправился в кухню, сварил себе кофе и сел у окна, глядя бездумно на спящий город.
Он наблюдал, как первые проблески рассвета окрашивали крыши тусклым серебром, но мир за окном казался далеким и нереальным, как сцена в театре, отрезанная от него занавесом. Глотая остывающий кофе, он продолжал думать о ночном звонке, о голосе, который невозможно было подделать. Если бы это был обычный розыгрыш, он бы уловил фальшь – но в данном случае ее не было. Всё в телефонном разговоре прозвучало так, будто Итан действительно звонил ему, каким-то образом прорвавшись сквозь годы и расстояния, которые разделяли их.
Гаррет закрыл глаза, позволив мыслям лениво блуждать в его голове, но сквозь прикрытые веки заметил едва различимый свет, отразившийся на стекле перед ним. Он резко открыл глаза, и его взгляд остановился на запотевшем стекле, на котором в бледных проблесках утреннего света была видна короткая надпись, сделанная, казалось, рукой Итана: «Не забудь…» Четкие, жирные буквы исчезали со стекла по мере того, как конденсат стекал вниз, оставляя после себя размытый след.
Он продолжал стоять у окна, бесцельно вглядываясь в просыпающийся город. В душе росло чувство неизбежности: мысль о том, что ему нужна поездка в Криксайд, пульсировала в висках как нечто непреложное. Однако разум отчаянно цеплялся за поиск иного объяснения происходящего в его жизни. Раньше, до появления навязчивого сна о старом доме Уилсонов, он оправдал бы всё стрессом и усталостью. Но теперь…
Закончить мысль ему не удалось, так как его отвлек стук в дверь. Гаррет машинально посмотрел на часы: было три часа утра. «Может, мне показалось?» – подумал он, но стук повторился. Едва уловимый и легкий, словно кто-то осторожно привлекал его внимание.
Гаррет напрягся, почувствовав, как страх ощутимо ползет по его телу снизу вверх. Затем попытался взять себя в руки, повторяя, что ему просто послышалось. Однако через несколько секунд стук снова напомнил о себе, но теперь значительно громче и настойчивее.
Он замер. Кто-то действительно был за дверью. Каждый его нерв натянулся до предела. Сердце отплясывало чечетку. На негнущихся, будто деревянных ногах он подошел к двери и остановился, не решаясь ее открыть.
«Не оставляй меня здесь, Гарри» – услышал он отчаянный голос Итана, в котором звучала разрывающая душу мольба. Свет померк в глазах, и Гаррет сполз спиной по стене, отметив это остатками угасающего сознания.
«Твоё прошлое сильнее тебя только до тех пор,
пока ты от него бежишь».
Поезд качался на стыках рельс, монотонно наполняя тишину ритмичным стуком колес. Гаррет смотрел в окно, где пейзаж сливался в одно нечеткое полотно – чередование серых деревьев, голых полей и промозглого тумана. Он едва замечал, что проносилось мимо. Мысли то и дело возвращались к ночному голосу за дверью, который не отпускал его уже много часов. «Не оставляй меня здесь, Гарри», – эти слова Итана эхом отзывались в его сознании, надрывные и полные отчаяния. С каждым стуком колес в них словно бы прибавлялась сила, увеличивая тяжесть на душе. Гаррет пытался думать о чем-то другом, но долгий путь до Криксайда не позволял ему этого. Поезд неумолимо приближал его к месту, с которым были связаны все неприятные воспоминания, которых он так сильно избегал, пытаясь оставить в прошлом.
