– Знаю.
Мысль о взаимодействии с сердечной недостаточностью под присмотром врачей и федерала холодила пятки и побуждала слинять из города первым же рейсом, несмотря на то, что федерал был свой и об особенностях ее организма осведомленный.
– Я могу быть носителем десятка болезней и даже не знать об этом. Уверен, что стоит переливать дочери такой ерш?
– Кровь можно проверить, сделав тесты.
– Сто лет назад не умели определять вирус гепатита.
– Определяют сейчас и не только это … – Рейф заглох в середине фразы, как старый автомобильный двигатель.
Кира заметила, что он и в самом деле постарел. Белые виски уже не контрастировали со смуглым лицом, он как будто выцвел. Утратил что-то ценное, что прежде делало его полным энергии, жизни, стремлений. Кира сказала бы, что он сдался, если бы мало его знала, однако выглядел федерал потрепано.
Ей стало грустно. За окном тускло серело утро. Ветреная, сырая зима в Чикаго по ее меркам была весьма неприятной, и необходимость встречать ее тут, а не дома вызывала сложные эмоции. Новость о дочери Рейфа и вовсе раскрасила день липкими пятнами безнадеги. Не спасал даже бодрый запах кофе, смешанного с корицей и сладкими сиропами. Звуки городского утра, постепенно заполняющие кафе, еще сильнее подчеркивали возрастную усталость федерала и Кирину молодость, замершую на паузе на многие десятилетия. Жизнь словно обтекала ее, не оставляя следов снаружи, но клеймя прожитыми годами внутри, и порой это было даже хуже. Внешняя молодость частенько давала людям повод сомневаться в ее уме и праве на мнение. Среди вампиров Кира чувствовала себя уместнее; клыкастые хорошо понимали насколько обманчивой бывает внешность.
– Мне жаль, Рейф, – вздохнула она, нарушая паузу. – И еще больше потому, что совершенно бесполезна в этой ситуации. Хочешь, могу поговорить с нашими врачами, может быть, стоит пройти обследование в Германии или Италии, они сильны в кардиологии.
Рейф усмехнулся с такой горечью, что она осеклась.
– Моя страховка не покроет. Ты представляешь, сколько это стоит, если платить самим?
Кира небрежно дернула плечом до того, как поняла, какую именно эмоцию выражает этот жест. Попыталась вспомнить, в какой момент деньги для нее перестали иметь значение, как давно она мыслит совсем другими категориями, и не смогла.
– С этим я могу помочь.
– Есть лишний миллион? – Он скептически посмотрел ей в глаза.
– Не бывает лишних миллионов. – Она ответила прямым взглядом. – Бывают выгодные инвестиции.
Рейф хотел возразить, но оборвал фразу на вдохе, и Кира была признательна, что он не стал задавать риторических вопросов о ее выгоде в этой инвестиции. Она и сама до конца не разобралась, что сподвигло ее на такое предложение.
Некоторое время молчали. Кира захотела, чтобы подошла официантка, отвлекла внимание и дала возможность для смены темы. Рейф заметил ее растущее напряжение и собрался что-то сказать, но Кира не стала дожидаться:
– Давай погоду обсуждать не будем? К тому же она дерьмовая.
Он фыркнул и улыбнулся. В этой улыбке чувствовалось облегчение, узнавание, и Кира смогла разглядеть некоторую радость от встречи.
– Сразу к делу? – Интонация в голосе Рейфа была странной.
– Ну, ты меня знаешь. Я все эти предварительные ласки не люблю.
– Что у тебя есть? – спросил он по-деловому сухо.
Кира потянулась к рюкзаку и вытащила папку. Та глухо стукнула по столешнице чем-то тяжелым внутри. Рейф раскрыл ее и поглядел на содержимое. В одно мгновение сделался строгим, взгляд стал порицающим. Напротив сидел собранный агент Камеро, готовый работать над делом и пилить ее за промахи.
