Почувствовала, – вздохнула Кира, решив не упоминать, что это ощущение отправило ее в кому, но спасло Арине жизнь.
Рейф молчал. По выражению его лица Кира видела, что он одобряет и не одобряет ее одновременно. Агент Камеро вампиров недолюбливал, и Кира поняла, что за прошедшие десять лет он свою позицию не поменял. С одной стороны, ему претило помогать кровососам, с другой – Кира была уверена, что выводы он уже сделал. По двум ее замечаниям было очевидно – для нее это личное дело. Несколько минут он обдумывал ее слова.
– Почему ко мне приехала? Ты не любишь Чикаго.
Кира немного смутилась. Покрутила руками стакан с кофе, наблюдая, как распадается пена от молока.
– Сам знаешь, я из команды ни с кем, кроме тебя, не дружила, – сказала она буднично, но в конце фразы голос подвел и дрогнул.
Рейф усмехнулся.
– Дружила, да?
Нью-Йорк 2010 год
… Телефон вибрировал, совершая небольшое путешествие к краю тумбочки, на которой лежал. Звонок оборвался за сантиметр до края, оставив телефону шанс на спасение. Кира сидела в постели и с любопытством наблюдала за бурной жизнью мобильного. Аппарат снова задергался и, как истинный лемминг, устремился к обрыву. Она усмехнулась. Вытянула ногу, изогнувшись, в попытке дотянуться до мусорного ведра, зацепила пальцами его рифленый край и подтянула к тумбе. Внутри шуршали бумаги, что-то постукивало в металлическое дно. Она успела поставить ведро за секунду до того, как мобильник рухнул вниз. Судя по звуку, на дне ведра лежала стеклянная бутылка. Гадко хихикнув, Кира распрямилась, взяла со столика сигареты и прикурила, чуть поморщившись от крепкого табака, который курил агент Камеро.
На тумбочке рядом с ноутбуком Рейфа стояла фотография в серебристой рамке. Со снимка смотрела натянуто улыбающаяся женщина. Она прижимала к себе девочку лет восьми, стискивая в объятиях с такой силой, словно хотела задушить. Кира криво ухмыльнулась, взяла рамку и вгляделась в изображение. Задний план фотографии плохо угадывался, закрытый большим желтым помпоном, венчавшим шапку женщины. На девочке была уменьшенная копия шапки. Помпон трогательно прикрывал щеку матери почти наполовину.
Недовольный Рейф строго велел ей поставить фотографию на место. Кира обернулась. Он стоял на пороге спальни, вытирая влажные после душа волосы. Собственной наготы абсолютно не смущался и даже умудрялся при этом иметь суровый вид. Кира испытала легкую зависть; ее регулярно нервировало отсутствие одежды, особенно выше пояса. Она повернулась к тумбочке. Кожа на спине вспыхнула неприятным зудом под внимательным взглядом. Каждый шрам сделался противно заметным, остро ощущая прикованное к нему внимание. Ей стало неприятно под этим знаменитым взглядом-рентгеном агента Камеро.
Она досадливо погасила сигарету и завернулась в одеяло по шею.
Рейф издал странный звук. Нечто среднее между смехом и кашлем. Подошел к постели, отбросив полотенце в сторону, и присел рядом с насупившейся Кирой. Коснулся ее голени, осторожно обводя едва заметный след от пули. Увидел корзину с мусором в тот момент, когда она задрожала, покачиваясь от вибрации вновь звонившего телефона. Рывком встал, вынул аппарат и вышел из комнаты, хлопнув дверью. Кира вздохнула. Без интереса блуждала взглядом по спальне, наткнулась на короткое порнографичное платье, в котором коротала два часа в общей камере полицейского участка после драки в ночном клубе. Лично к ней драка не имела ни малейшего отношения, она всего лишь оказалась поблизости, но это ничуть не помешало Рейфу продолжительно и занудно критиковать за поведение, порочащее репутацию.
