Или нет, скорее не авансом, в кредит. И если они однажды откажутся вносить платёж, счастье будет изъято? Что ж получается, так и придётся им раз за разом его такой ценой покупать? Страшно. А без счастья никак, оно как наркотик, привыкание вызывает с первой же дозы.
Лиза обняла холодными руками, носом в шею уткнулась, но чувствовал Кирилл, неосознанно она льнёт к нему, механически, просто жмётся к живому теплу, будто защиты ищет.
В этот раз Лиза долго в себя не приходила, смотрела в одну точку потухшим взглядом, и глаза её напоминали чёрное небо осенней ночи. Кирилл чего только не предпринял, чтобы вернуть жену из астрала на землю обетованную: и контрастный душ устроил, и к зеркалу вплотную ставил, и по щекам хлопал. Без толку. Реакция отсутствовала. Он на руках донёс Лизу из душевой в комнату, посадил на кровать, она так и осталась сидеть, глядя в стену. Ни одного лишнего движения не сделала, сидела, смиренно сложив на коленях руки, с напряжённой прямой спиной.
Как же испугался Кирилл! Когда по лесу ночному бродил, искал её, так напуган не был, а тут… вроде дома Лиза, в безопасности, а будто далеко где-то, и как вытащить её оттуда, Кирилл не знал.
Решение пришло неожиданно. И не решение даже, так, мысль шальная проскочила, но тут уж все средства хороши, попробовать стоит. Оставив Лизу в комнате, Кир заглянул к Полине.
– Поль, как дела у вас? – устало спросил он.
– Всё нормально, пап. Маму нашёл? – Спрашивала требовательно. Возникло подозрение, что на отрицательный ответ дочь просто пошлёт его обратно, и домой не пустит, пока не найдёт.
– Да… – Кирилл поморщился, властный тон дочери показался слегка неуместным. – Но она… с ней не всё хорошо… – и тут его взгляд упал на сынишку, мирно спящего в кровати сестры. Кирилл подошёл, откинул одеяло, намереваясь забрать сына.
– Пап, ну зачем? – воспротивилась Полина. – Он так спит хорошо.
– Вижу, Поль, но с маминым состоянием сейчас разве что тяжёлой артиллерии справиться по силам. Придётся будить.
– Па… можно я с тобой? – Полина доверчиво прильнула к нему, подхватила на лету упавшую пустышку Максимки, хотела вернуть, да передумала, положила на тумбочку. Она как-то без слов поняла, что сейчас только мешаться будет. Нельзя ей в родительскую комнату, нельзя видеть маму такой… В прошлый раз подглядела, так до утра заснуть от ужаса не могла, мысль, что однажды может потерять её, буравчиком засела в мозгу и сверлила, не давая покоя. От детского рёва удерживал её только братишка, посапывающий рядом.
Сейчас, судя по растерянному виду отца, ситуация куда как хуже. Не стал бы он прибегать к помощи материнского инстинкта, если бы сам управиться мог.
Следом за отцом Полина выскользнула из комнаты, спустилась со своей мансарды на второй этаж, села на пол возле двери родительской спальни и, подтянув колени к груди, прислушалась.
Дверь была закрыта неплотно, до слуха девочки доносился каждый шорох.
– Лиз… Лизонька, – тихонько позвал Кирилл. – Ну что с тобой, родная?
Ни звука не донеслось в ответ. Скрипнула детская кроватка, когда Кирилл положил в неё сынишку. Малыш не проснулся, закряхтел во сне, улыбнулся открытой улыбкой. Может, и не придётся будить? Может, сами справятся?
Кирилл подсел к Лизе обнял её, крепко прижал к себе, коснулся губами губ. Не дрогнули её губы в ответ, остались холодными как лёд и безжизненными. Вроде и отогревал Кир жену в ванной, да и на улице не зима всё-таки, пусть и не жаркий, но всё же май, так почему же губы холодные? И руки… Он растирал её ладони, согревал дыханием, но понимал – этого мало, очень мало, видимо придётся будить Макса.
