Точка после «ять» - страница 10

Я задумался.

Мы вышли к реке. В воздухе запахло тиной.

– Меня еще одно смущает, – сказал я. – Мой дядя был миллионщиком, и его приказчик может рассчитывать на хорошую сумму в завещании. А я не знаю никого, кто с капиталом на руках и с большим опытом за плечами пошел бы в услужение вместо того, чтобы пустить собственные деньги в оборот. С капиталом да опытом самое время свое дело заводить! Так же все поступают! А тут, значит, он себе уже и место подыскал. Не сходится тут что-то. Но что?

Мы остановились у каменной лестницы, подножие которой омывали темные волны. Перед нами сонно текла река. Невдалеке от нас какая-то пара, прогуливаясь, кормила чаек. Девушка в сером пышном платье с кринолином бросала в воздух кусочки хлеба, и ни одна крошка не достигала земли: птицы, пронзительно крича, подхватывали добычу на лету. На мостках чуть поодаль бабы полоскали на реке белье. Они о чем-то болтали между собой и смеялись, и их пустой смех вкупе с криками чаек и печальным звоном церковного колокола, принесенным ветром откуда-то с того берега, почему-то сеял во мне тревогу.

– Слухов о старшем брате Кобрине ходит много, и все они дурного свойства, – продолжил Данилевский. – Про любовь ко всякого рода мздоимствам, злоупотреблениям и подношениям можно и не говорить. Именно его торговыми делами руководил твой дядя; пусть уже лет десять прошло, как он перестал быть главным управляющим Кобриных, от дел он так и не отошел. И, как поговаривают, капиталы князей тоже всегда участвовали в его собственных предприятиях…

Студент сел на скамейку и закурил папиросу.

– Да, есть еще одна тонкость, – помахал он в воздухе обгоревшим черенком фосфорной спички, – отец братьев Кобриных, князь Константин Евгеньевич, был игроком и, конечно же, неудачливым. Можно сказать, он в счет своих колоссальных долгов раздал все свое состояние соседям-картежникам и заезжим любителям виста. Но вот что удивительно: когда долговая тюрьма уже казалась неминуемой, Савельев, будучи еще управляющим князя, исхитрился и поправил княжьи дела. В некоем вечернем листке как-то тиснули заметку о том, что приказчик через подставных лиц, а также от своего имени выкупил почти все долговые векселя знатной фамилии. Положение князя было общеизвестным, так что его финансовые обязательства продавали в полцены, а может, и того меньше. Одним их предъявлением к оплате твоя дядюшка мог бы сделать банкротами всю княжескую семью. И это был бы их окончательных крах. Чуешь?

Я отрицательно покачал головой.

Данилевский искоса посмотрел на меня, выпустил в вечернее небо облако табачного дыма и вздохнул:

– Ничего, позже поймешь! В итоге никаких векселей он к оплате не предъявлял, но из управляющих таки ушел. Незадолго до того, как старый князь окончательно спился и умер от апоплексического удара, братья Кобрины все свои доходы вдруг стали вкладывать исключительно в савельевские предприятия! Следующие несколько лет стали временем расцвета состояния Савельева. Кобринские финансы тоже, представь себе, выправились!

– Как же так? Они же были полностью разорены!

– Так все долговые бумаги оказались у Савельева, а потому земли, деревни да несколько заводов не пошли с молотка, а приносили потихоньку прибыль. Только теперь старый князь не мог свободно ими распоряжаться: захочет лес или фабрику какую продать, чтоб денег выручить, а Савельев уже на векселя намекает, и снова банкротство дамокловым мечом висит! А Петр Устинович все княжеские доходы, вместе со своими, разумеется, в выгодные ему предприятия вкладывает: в сталелитейные и судостроительные заводы, в лесозаготовки и рыбные промыслы, в производство спирта и крупные винокурни. Это же миллионы и миллионы рублей прибытка!.. Причем порой он пользуется не только княжескими деньгами, но и высоким княжеским именем в таких делах, в какие его самого с его купеческим происхождением просто не допустили бы. А тут все двери открыты! В таких вещах ведь что главное? Правильно, оборотный капитал! Чем больше в верное дело вложишь, тем больше куш! Ну и наверняка он от прибылей своих отдавал князьям далеко не половину. Думаю, много меньше. В общем, не в ущерб себе работал управляющий!..