Тогда в Иудее… - страница 19

– Все ли в порядке в доме?

Вопрос несколько удивил слугу, но тот спокойным голосом сообщил, что дома все хорошо. Отпустив его, Гедалия совершил утреннюю молитву, переменил талит на халлук синего цвета, украшенный красной вышивкой по подолу и краям рукавов. Из шкатулки он достал два золотых перстня: с бирюзой – оберег от зла – и сердоликом – символом жизненной силы. Один перстень он надел на указательный палец левой руки, другой – на средний правой. Накрыв голову тюрбаном, Гедалия отправился на галерею, выходившую во внутренний двор. На половине жены – дом тамкара был построен по греческому образцу – суетились служанки. На галерее появилась и жена, колыхаясь дебелым телом. Гедалия прошел по галерее, огибая двор, и подошел к жене, которая встретила его, сидя в удобном плетеном кресле. В последнее время у нее распухали и болели ноги. Глядя на нее, Гедалия подумал, что жена очень быстро состарилась. В этой толстой с оплывшим лицом женщине теперь невозможно было узнать юную, стройную девушку – дочь богатого тамкара. Сам Абба, несмотря на возраст, сохранил стройность тела, и, хотя лицо его покрыли морщины, глаза смотрели по-молодому. Он сел рядом с женой на скамью темного дерева и сделал вид, что слушает ее рассказ. Сам он пытался понять, почему тревога, родившаяся утром, не проходит, а только набирает силу, поэтому сообщение жены о том, что их сын Варраван ушел куда-то рано утром, надев праздничную одежду, Гедалия пропустил мимо ушей. Он наскоро попрощался с женой и спустился во внутренний дворик. Подозвав слугу, Гедалия приказал подать паланкин, сделанный по римскому образцу с занавесками и подушками. Абба знал, что блюстители закона давно осудили его за паланкин, за пристрастие к римско-греческим обычаям.

Абба бар Гедалия был правоверным иудеем, чтящим закон. Но господство римлян не возмущало его. Да, римляне были людьми другой веры, но они принесли на их землю порядок: прекратились мятежи и войны, разорявшие страну в прошлом. Для оборотистых, смышленых людей Рим давал большие возможности. Теперь для них были открыты все пути Ойкумены от Антиохии до далекого и почти сказочного Лондиния. Римляне нравились Гедалии своей практичностью и деловитостью. Они не питали несбыточных надежд вроде тех, какие имели некоторые из его соплеменников, не тратили сил понапрасну, если были не уверены в достижении цели. Ожидание освобождения от власти римлян Абба считал не только глупым, но и вредным. Получая информацию от своих посредников и компаньонов, он был прекрасно осведомлен о положении в империи. Абба знал, как умеют римляне расправляться с непокорными. Его египетский компаньон писал о гибели Такфарината и о печальной судьбе сына. Гедалия, как практичный человек, не верил, что необученные земледельцы и пастухи смогут победить профессиональную армию Рима. Когда при нем заговаривали о том, как хорошо живется их соплеменникам в Парфии при Артабане, а особенно в Адиабене, Гедалия лишь саркастически улыбался. Парфяне, как и римляне, были для Эрец-Исраэль чужаками, и неизвестно, кто из них был хуже.

Носильщики-эфиопы, невысокие мускулистые парни – их хорошо кормили, – подали паланкин, устроенный на римский манер с голубыми занавесями, украшенными золотыми кистями и мягкими шелковыми подушками пурпурного – модного в империи – цвета. Откинувшись на подушке и задернув занавеси, Абба бар Гедалия весь отдался плавному покачиванию паланкина – приятному ощущению неторопливого полета. В просвете между занавесями мелькали головы прохожих, стены домов и полосатые маркизы над лавками торговцев. До его уха долетал говор толпы, крики зазывал, заунывная речь на чужом языке. Носильщики остановились, пропуская римский патруль, и бар Гедалия увидел блестящие каски легионеров и наконечники пилумов. Наконец носилки остановились около небольшого двухэтажного дома. В нем находилась лавка, которая принадлежала его доверенному лицу – Елиазеру бен Иегуде. Здесь бар Гедалия встречался с другими доверенными людьми, заключал тайные сделки.