Чумак, подойдя поближе, остановилась. Добровольский понял, что она смотрит на мешок сброса по зонду, куда всё-таки набежало около ста пятидесяти миллилитров крови. Монитор несколько раз пикнул на полочке над головой Зинаиды – Балашов протянул руку, нажал что-то; звуки прекратились. Чумак вопросительно посмотрела на анестезиолога, но Виталий больше никак не реагировал на происходящее.
– Руднева Зинаида Ивановна? – спросила тогда лейтенант у пациентки.
Зина кивнула, насколько позволяли подушка и зонд.
– Руднев Сергей Степанович кем вам приходится?
– Мужем, – ответила Зина, постоянно поглядывая то на врачей, то на Чумак, то на стоящего вдалеке у двери сержанта.
– А Крутиков Николай Викторович?
– Что – Крутиков? – шепнула Зина.
– Знаете такого? – уточнила Чумак.
– Сосед наш по подъезду. – Руднева зачем-то посмотрела на свои руки и повращала ими, словно проверяя, действительно ли она привязана. – Этажом выше живёт, в пятьдесят четвертой. А что с ним?
– С ним всё замечательно. – Чумак прижала к груди папку с документами. – Он в добром здравии и находится сейчас в отделении полиции, где даёт признательные показания. А признаётся он в том, Зинаида Ивановна, что из-за большой любви к вам лишил жизни вашего мужа Руднева Сергея Степановича путём отравления его метиловым спиртом при совместном распитии алкогольных напитков.
Зина смотрела снизу вверх немигающим взглядом несколько секунд, потом, немного пошевелив губами, словно разминая их, она спросила:
– Чего? – И ещё через секунду: – Кого лишил? Серёжу?
Добровольский по тому, как расширились глаза у Рудневой, понял, что сейчас будет истерика. И она уже была готова закричать – но громкий звук падения металлического предмета заставил всех вздрогнуть и оглянуться.
Сержант решил присесть на стульчик у входа, но не рассчитал и, похоже, задел кобурой лоток с использованными шприцами и ампулами, отчего тот упал, а ампулы раскатились по полу; сержант вскочил, не успев ещё толком сесть, и кинулся подбирать шприцы.
– Руками не трогаем! – крикнул Балашов, пытаясь остановить виновника происшествия. Сержант замер на корточках, держа в руках использованную «десятку» и какую-то ампулу. – Пациентка не обследована!
– Серёжа! – внезапно закричала Руднева, хрипло и глухо. – Как же так?!
В этот момент все в реанимации поняли, что Балашов не зря дал команду привязать пациентку. Она выла, изгибалась на кровати, словно от ударов током, пинала ногами спинку, мотала головой. Маша поставила на стол лоток с собранным мусором, подошла сбоку к изголовью и проверила прочность крепления зонда. Добровольский увидел, как по сбросу тихонечко вытекла струйка крови, следом вторая – и всё прекратилось.
– Скажите, – возобновила допрос Чумак, но поняла, что Зинаида её не слышит, и повысила голос. – Скажите, вы были в курсе того, что планировал Крутиков? Руднева, отвечайте, и я уйду.
– Серёжа! – снова закричала Зина. – Я же не думала, я же… Серёжа… – и она стала царапать ногтями простыню. – Сука он, этот Крутиков, обещал с Серёжей поговорить, но чтоб так?.. Тварь конченая, убью, убью!..
– То есть связь с Крутиковым вы не отрицаете? – уточнила Чумак. – Он собирался выяснить с вашим мужем отношения?
– Да, – прекратив извиваться, ответила Зинаида. Сил на истерику у неё в здоровом состоянии явно бывало и побольше – сейчас же, с низким гемоглобином и после длительного запоя хватило её только на пару минут. Она тяжело и часто дышала, монитор показывал тахикардию, высокое давление и небольшое падение сатурации.
