– Мама, ты давно здесь?
– …Нет… – Мира взглянула на часы. – Минут пять… Извини, что разбудила…
– И вовсе ты меня не будила. Я сама проснулась.
– Засыпай. Я только книгу заберу, чтобы не мешала.
– Только далеко не ставь. Я проснусь, и снова буду читать.
– Хорошо…
Книгу Мира положила на стол и снова обратилась к дочери:
– Вероника… – и только потом увидела, что она уже перевернулась набок.
– Что?
– …Я уйду ненадолго…
– А куда?
– Схожу в магазин… Если что – звони.
– Хорошо, – согласилась Вероника, и уснула.
На мгновение показалось, что всё, что было – было лишь сном. Тяжёлым, плохим, но всего лишь сном, от которого ничего не останется после пробуждения. Нужно только проснуться… Мира вытерла слёзы. Все мы однажды проснёмся, но уже не здесь.
Мира тихо вышла из комнаты, быстро оделась и ушла. Пока спускалась по лестнице, обернулась раз пять. По дороге в магазин дважды остановилась, проверяя на месте ли телефон. И всё из-за того, что не любила она оставлять Веронику одну. Но и сидеть, как на привязи возле дочери тоже не хотела, не желая напоминать постоянно взглядом или словом о той трагической ситуации, в которой они оказались. А это обязательно происходило, ведь Мира не свыклась с реалиями, не смогла.
…В супермаркете играла музыка. Незнакомые песни неизвестных Мире исполнителей ненавязчиво врезались в сознание. Бывало, некоторые фразы о чём-то напоминали, возвращали в давно забытое прошлое, а некоторые вообще отталкивали своей не содержательностью. Но Мира всё равно прислушивалась и к незатейливым мотивам, и к рекламе, которая периодически их перебивала. Она делала это нарочно, даже заставляла себя, полагая, что это отвлечёт. Ей так нужно было переключиться на что-то другое. Впервые за долгое время Мира почувствовала усталость, не физическую, а моральную. Пустота внутри разрасталась как раковая опухоль, медленно поглощая всю её миллиметр за миллиметром. Мира смутно догадывалась, какое лечение помогло бы. Но вместо этого измеряла шагами длинные ряды, не зная толком, что ищет. Просто ходила от полки к полке, смотрела на выставленные товары, и не понимала, откуда это странное ощущение, что здесь нет того, что ей надо. Побродив по магазину, Мира взглянула на часы – пора, расплатилась за продукты и ушла, оставив внезапно возникшую потребность в чём-то непонятном без внимания. Но домой почему-то пошла иным путём. Свернула в другую сторону, не дав себе даже секунду на размышление – подумает потом, по дороге, когда поворачивать обратно станет бессмысленно. Так и произошло. Мира, не ускоряя шаг, смотрела по сторонам и искренне не понимала, зачем делает такой крюк. Ради чего она выбрала маршрут, по которому уже не ходила лет сто? Смотреть ведь не на что. Разве что на цветущие деревья. Мира неожиданно для себя улыбнулась, согласившись с собой, наверное, что из-за этих удивительных пейзажей стоит пройти лишних двести или триста метров. Ведь именно в этом проявлялась вся магия весны, вся красота этого загадочного времени года. И не бывает весна похожа на предыдущую. Всегда она новая, всегда волнительная…
Мира заглядывала в окна серых многоэтажек. Мимолётный взгляд ничего не подмечал, не впивался в незнакомые лица в амбразурах чужих судеб. Но, не требуя ни от кого откровения, ей самой захотелось открыться. Рассказать тому, кто готов слушать, не перебивая, не поучая, не оценивая её поступки и мысли. Захотелось расплакаться на взрыв – наконец-то позволить себе эту слабость. Увы, рядом никого не было. Словно желая в этом убедиться, Мира остановилась, посмотрела в одну сторону, потом в другую, и увидела церковь. Удивление в первые секунды заставило её снова осмотреться, после чего приступ топографической амнезии мгновенно прошёл. Конечно же, район знакомый, и даже очень. Просто забыла она о маленькой церквушке, стоявшей на этом месте с незапамятных времён. Если бы не пошла этой дорогой, то и не вспомнила бы. А вот причину, по которой кому-то захотелось ей об этом напомнить, не понимала.
