— Шоппинг закончился, мальчики, — ехидничаю я. Один из них открывает мне дверцу машины, как будто я какая-то королевская особа. — Я хочу пообедать, — говорю я, наклоняясь вперед. — Есть одно место, которое я знаю, оно примерно в двадцати минутах отсюда. Я называю адрес, откидываюсь назад и закрываю глаза. На самом деле я не хочу туда ехать, но и в особняк возвращаться не никакого желания.
Помотавшись целый день по городу, я, наконец, решаю, что пора отправляться домой. Уставшая, сажусь в машину, бездумно просматриваю новости в телефоне.
Вот тут я вспоминаю отца. Мы не встречались и не созванивались со дня свадьбы. Я была так поглощена своим горем, что даже не заметила, что пролетел почти месяц. Он тоже не звонил, но для него это обычное дело. Вздыхая, я набираю его номер, вспоминаю наш последний разговор, его голос был полон эмоций, чего я редко от него слышала.
Гудки идут, но папа не отвечает. Наверное, занят. Я жду ещё несколько минут, набираю номер ещё раз. Ответа нет. Проходит пять минут. Затем десять. Пятнадцать.
За все годы, что я живу отдельно от него, такого никогда не случалось. Он не всегда отвечает сразу, но после третьего или четвертого звонка берет трубку. Или перезванивает. Всегда. Что-то не так.
Я вновь набираю номер, когда слышу «абонент недоступен», мысли начинают лихорадочно работать, сердце колотится.
Что могло случиться? Что изменилось сейчас?
Тревожное чувство в груди усиливается, и затем в голову закрадывается леденящая мысль — Лозовой. Он ведь запретил мне видеться с отцом.
Я качаю головой. Сомневаюсь, что Лозовой заставил моего отца игнорировать мои звонки. Мой отец, несмотря на всё печальные обстоятельства, которые привели меня в эту ситуацию, никогда не позволил бы никому, даже Лозовому, лишить общения с дочерью. Но эта мысль застревает в мозгу, терзает меня. А что, если он это сделал?
«Нет», — бормочу я вслух, пытаюсь убедить себя. «Произошло нечто серьёзное». Я прокручиваю свои контакты, нахожу номер Дины, секретаря моего отца. Сегодня выходной, но я знаю, что она поможет.
Как только она берет трубку, я не трачу времени зря.
— Дина, извини, что беспокою тебя, но не могла бы ты дозвониться до моего отца? Я звоню ему, он не отвечал. Потом стал недоступен. Я начинаю волноваться! — говорю напряжённым голосом. Ты можешь ему позвонить? Пожалуйста.
— Конечно. Я сделаю это прямо сейчас!
Ожидание кажется вечностью, секунды превращаются в минуты. Я ловлю себя на том, что кусаю ногти. Вернулась старая привычка, от которой, казалось, я избавилась. Как только я слышу звонок, поспешно отвечаю.
— Ты была права, его телефон был выключен, — говорит Дина осторожным голосом. — Я позвонила на второй номер, он взял трубку. Он просил передать тебе, что с ним все в порядке.
Я замираю, обдумывая её слова. Второй номер? Я даже не знала, что у отца есть другой номер.
— Он что-нибудь ещё сказал? — Я спрашиваю, и у меня в животе затягивается узел.
— Нет. Только то, что у него всё в порядке!
— Он не сказал, что перезвонит мне? — Мой лоб морщится от замешательства, гнев начинает кипеть под кожей.
— Нет!
Мне хочется сказать нечто резкое, но я сдерживаюсь.Я расстроена, но это не её вина.
— Спасибо, Дина, — тихо говорю я. — Я ценю твою помощь.
— Пожалуйста. Кстати, поздравляю со свадьбой. Я не смогла присутствовать, но я всё знаю.
