Когда я подъезжаю к особняку, бросаю взгляд на светящийся экран, показывающий время.
22:30 вечера. Я понятия не имела, что уже так поздно, но, с другой стороны, в последнее время потеряло всякий смысл.
Офис — единственное место, которое, кажется, не превратилось во что-то неузнаваемое.
Взяв сумку, выхожу из автомобиля, направляюсь к входной двери. Когда ручка не поддается, я нажимаю на звонок, и через несколько минут Мария открывает дверь, на ней фартук, её резиновые перчатки покрыты мыльной пеной.
— Добрый вечер, Анна! — вежливо говорит она, её голос спокоен и предсказуем. Эта женщина вообще когда-нибудь отдыхает? Я киваю, чувствуя, как на меня накатывает волна усталости. — Хотите поужинать? — Мария предлагает, колеблясь с нерешительностью человека, который уже знает ответ. — Остался плов. Я приготовила его для Алексея Юрьевича.
Плов. Идея могла бы показаться привлекательной, если бы не дополнительная деталь «для Алексея Юрьевича».
Одна мысль о том, чтобы съесть то, что предназначается и для него, заставляет мой желудок скручиваться. Не хочу иметь с ним ничего общего. Даже ужин.
— Нет, спасибо, — отвечаю я, пытаясь казаться вежливой несмотря на то, что в животе урчит. Голод дает о себе знать, в обед я перехватила лишь бутерброд с тунцом. Мария не настаивает, я благодарна за это. — Я пойду в свою комнату. Спокойной ночи.
Я закидываю сумку повыше на плечо и направляюсь к лестнице, надеясь быстро добраться до своей комнаты.
Чёрт, кажется не повезло.
Анна.
Лозовой.
Он появляется на лестницы, бесшумно выходит из тени второго этажа. На нём серая футболка, которая обтягивает грудь, демонстрирует крепкие мышцы под ней, а чёрные спортивные штаны свисают достаточно низко, чтобы намекнуть на сильные линии его тела.
Для такого человека, как он, незаконно выглядеть так хорошо. Мироздание посчитало нужным дать ему и стальной характер, и тело греческого бога.
— Анна, — его глубокий голос прорезает мои мысли, когда он приближается.
— Да? — Я замираю, опасаясь того, что принесет эта неожиданная встреча. Он стоит всего в нескольких шагах, слишком близко для моего комфорта. Я отмечаю, как воздух кажется тяжелее, когда он рядом.
— У тебя есть минутка?
Это вопрос, но на самом деле это, скорее приказ, но мне плевать. О чём вообще мы можем говорить? Обсудить, как сделать мою жизнь еще более несчастной?
— Нет!— резко отвечаю я, не дожидаясь его ответа, проскальзываю мимо него и пулей залетаю в свою комнату, захлопываю за собой дверь.
Такое чувство, что из меня выкачали все силы. Мигрень усиливается, пульсирует, я потираю виски, пытаясь отогнать усталость и разочарование.
Как мне разгрести дерьмо в моё жизни?
Как, в принципе, я докатилась до этого? Раздается громкий стук в мою дверь.
— Анна? — слышен голос Лозового с другой стороны двери. — Я ждал тебя весь вечер. Почему ты не позвонила и не сказала, что задерживаешься?
Серьезно?
Я хмурюсь, на моём лице написано недоверие. Он ждал меня? Этого не может быть.
Но прежде чем я успеваю обдумать эту мысль, он продолжает говорить. — Тебе следует знать, что не стоит задерживаться допоздна.
Не выдержав, я пролетаю через комнату, распахиваю дверь, зло уставившись на него.
— Зачем ты лезешь в мои дела?
— Твои дела? — его глаза темнеют от раздражения. — Это вопрос безопасности. Есть люди, которые не колеблясь, используют тебя, чтобы добраться до меня.
