— И чья это вина? — резко говорю я, делаю шаг вперед, внутри меня бурлит ярость. — Я не просила, чтобы меня включали в твою жизнь, Лозовой. До тебя мне никогда не приходилось беспокоиться о том, что меня схватят по дороге домой. Так что не вешай это на меня. Если ты думаешь, что я в опасности, найди способ защитить меня. Но так, чтобы я этого не заметила!
Я поворачиваюсь, чтобы уйти, но его рука сжимает мое запястье. Прежде чем я успеваю освободиться, он дергает меня в коридор. Другая его рука прижимается к стене рядом с моей головой, запирая меня в клетке, его тело возвышается над моим.
Его глаза встречаются с моими, они горят чем-то сильным, чем-то, что я не могу назвать, но чувствую в глубине своего живота. Это заставляет мой пульс учащенно биться.
— Тебе нравится играть в игры, не так ли, малышка?
Его голос грохочет, омывает мою кожу, как теплый душ в конце долгого дня.
— Не называй меня так, — выплевываю я, поднимаю подбородок с вызовом. — Я не твоя малышка. Я для тебя никто, просто девушка, которую ты заставил взять твою фамилию!
Он издает мрачный смех, от которого у меня по рукам бегут мурашки. Его рука, большая и тёплая, касается моей щеки, и я ненавижу, что мое тело реагирует, трепет чего-то нежеланного расцветает в моей груди.
— Заставили? — бормочет он, проводит большим пальцем по краю моей губы. — Я предоставил твоему отцу выбор. Брак или смерть. Он предпочел отдать тебя мне, чем заплатить цену самому.
— И что ты с этого получаешь? — шиплю я, глядя на него снизу вверх.
— Влияние. Власть. Месть.
Его ухмылка холодна, глаза блестят от удовлетворения.
— Мой отец — лучше тебя в миллион раз. Ты не достоит его мизинца ! — Ярость, которая наполняет меня, внезапна и ослепительна. Как он смеет так говорить о моем отце?
Его ухмылка только усиливается.
— Теперь ты моя, Анна, и всё, что ты делаешь, отражается на мне, — говорит он тихим, но угрожающим голосом. — Вот почему я хочу, чтобы ты уволилась!
— Чтооо? — Слова врезаются в меня, как удар, я моргаю, не уверенная, что правильно расслышала.
— Ты меня услышала. Бросай свою работу!
— А что дальше? — Я горько смеюсь, отступаю от него, скрещиваю руки. — Ты собираешься запереть меня в этом особняке и выставлять напоказ, как трофейную жену на своих вечеринках?
— Может быть.
— Я не уйду с работы! — Я могла бы прожечь ему дыру в голове одним своим взглядом.
— Ты уйдешь, — говорит он, понижая голос, — если важна работа, то будешь работать исключительно на меня.
Я недоверчиво смотрю на него. Его самоуверенность поразительна. Он действительно верит, что мир вращается вокруг него? Из меня вырывается безрадостный смех, я качаю головой.
— Ты бредишь, Лозовой! Я Анна Авзалина, и мне наплевать, чего ты хочешь. Давай, попробуй заставить меня уйти. Я бросаю тебе вызов!
На мгновение он просто стоит, смотрит на меня, как будто оценивает мою решимость. Затем, не говоря ни слова, он отступает. Я пользуюсь возможностью, захожу обратно внутрь, захлопнув дверь собой. Когда я прижимаюсь спиной к двери, адреналин начинает угасать, моё сердце колотится так, будто я только что пробежал марафон.
«Боже мой», — выдыхаю я, пытаясь успокоиться. Обычно я не из тех, кто идет на конфронтацию, но в Алексее есть нечто такое, что заставляет мою кровь кипеть. Я горжусь собой. Слова, которые бросила ему в лицо не были отрепетированы, они просто вырвались наружу. И в этот момент я почувствовала себя сильной.
