Только если ты захочешь - страница 9

– Ты это знаешь, но я все же повторю: если тебе хочется поговорить, то я здесь!

Продолжая аккуратно резать самые длинные листья, Камилла ответила не сразу:

– Вечером после кофе я сбегу от родственников и загляну к вам. Я… – Она заколебалась. – Мне хочется побыть с тобой и Юбером.

У Матильды с языка готовы были сорваться тысячи вопросов, ей хотелось взять Камиллу за руку, успокоить ее, но в эту минуту зазвонил колокольчик; хозяйка дома подала сигнал нести закуски.

– Ну, пора за стол, – сказала Матильда, бросая фартук на спинку стула.

Камилла подошла к ней и ласково вытерла со лба «мамочки» несколько бисеринок пота, выступивших под ее седеющей шевелюрой.

– Давай скорее, возьми корзинку с хлебом и пойдем со мной, тогда мне не придется возвращаться на кухню.

Взяв под козырек, Камилла схватила ивовую корзинку:

– Слушаюсь, шеф, уже иду!

И женщины отправились в столовую, где каждая заняла свое место.

Обед проходил, как всегда, в фальшиво-непринужденной обстановке. Дежурный смех сопровождался напряженными, бегающими взглядами.

Главной темой разговора была учеба внуков. Мариз пустилась в длинный монолог, с апломбом превознося достижения Клелии.

– Девочке всего двадцать один год, и уже на четвертом курсе медицинского факультета! Берите с нее пример, дети! Какой успех, дорогая! После обеда подойди к нам, тебя ждет конверт… Впрочем, остальных тоже.

– «Остальных»! – пробурчала Ванесса.

– Ты, кажется, что-то хотела сказать? – спросила ее бабушка.

Ванесса, с ее подростковой грубостью и прямотой, и не думала смущаться. Шестнадцать лет придавали ей храбрости, которой недоставало взрослым.

– У «остальных», как ты их называешь, есть имена: Люк, Антон, Тео и, между прочим, Ванесса.

– Ванесса, прекрати, пожалуйста! – перебил ее отец.

Камилла молчала; казалось, ее мысли витают где-то далеко.

Она взяла графин, наполненный «Шато Анжелюс» урожая 1985 года – в вине этого неповторимого года нотки красных фруктов, приобретших вкус мадеры, переплетались с ароматами ванили.

Наполнив бокал этим восхитительным нектаром, она поднесла его к губам и с нескрываемым наслаждением сделала два глотка.

Ришар, раздраженный безразличием жены, не замедлил поинтересоваться:

– Камилла, ты слышала замечание своей дочери?

Она ответила спокойно, даже рассеянно:

– Да.

– Что значит «да»? Так скажи ей что-нибудь!

Вмешалась Мариз и с видом матери семейства снисходительно простила внучку:

– Ришар, не волнуйся, такой уж возраст. Кто в шестнадцать лет не говорил глупости?

Камилла совершенно спокойно взяла бокал, встала и сказала, обращаясь к свекрови:

– Вы знаете, в шестнадцать лет говорят не только глупости!

Ришар попытался ее остановить. Он взял ее за руку, но она оттолкнула его.

– Извините, мне надо выйти на воздух.

Камилла схватила куртку, брошенную на спинку кресла, и пошла к выходу. Калинья долго смотрела ей вслед сквозь панорамное окно столовой.

Опираясь на каменную балюстраду, Камилла нервно курила, поставив рядом бокал с «Сент-Эмильоном». Она не смотрела ни на что конкретно, ее взгляд рассеянно блуждал по землям поместья – там, где заканчивались одни пахотные участки и начинались другие, точно такие же. Ничто не задерживало ее взгляда, а монотонный пейзаж погрузил в глубокую задумчивость.

О чем думала Камилла? Ее лицо не выражало никаких чувств. Она не выглядела ни счастливой, ни несчастной, нельзя было сказать, что мысленно она где-то в другом мире, но и этот мир, похоже, был ей неинтересен; она чувствовала себя словно в тисках неизбежности, но больше не желала от нее страдать.