Мелкий засранец…
От одной мысли о том, какая нас ждет в дальнейшем жизнь, все внутри леденело.
— Тебе не нужен ни этот тебенек, ни я.
— И? — посмотрел исподлобья, как на дуру.
— Отпусти меня, Кирилл. Пожалуйста, — взмолилась я, с надеждой заглядывая в холодные голубые глаза, — я уеду далеко-далеко, и ты больше никогда обо мне не услышишь.
— Вон чего захотела.
— Кир, пожалуйста. Ты же терпеть меня не можешь. Я вижу, как тебя передергивает, стоит мне оказаться рядом.
— Ничего, ради великого дела потерплю. Тем более что-то подсказывает, что дальше веселее будет.
— Отпусти. Это же не шутки. Это ребенок. Он ни в чем не виноват, не втягивай его в свои игры.
— Не шутки, Вероника, — это двадцать миллионов, спущенных коту под хвост. Или ты думала, что все простилось и забылось? Что тебя погладят по головке и скажут «ничего страшного, с кем не бывает?». А может ты запамятовала, чьи именно деньги ты спустила? И что будет, если правда раскроется? Так могу напомнить, — ухмыльнулся он, — шаг влево, шаг вправо и вздернут твоего драгоценного Артура на первом же столбе.
— Ты же еще утром был готов развестись. И тебе плевать было на все остальное.
Он поморщился:
— Мне просто так сильно хотелось от тебя избавиться, что начал забывать зачем все это затеял. Спасибо, что напомнила. Самое смешное, что я действительно тебя бы просто отпустил. Мне даже на эти миллионы было плевать. Представляешь? Вот я дурак да, Вероника? — он веселился, а меня колотило от осознания того, что свобода была настолько близко, но я упустила ее из рук.
— Отпусти, — повторила еще раз, — пожалуйста.
— Хватит болтать, милая. Лучше покажи-ка мне что ты тут от меня скрывала, — он отступил на шаг и бессовестно начал меня рассматривать, — ну-ка замри, и не дергайся.
Цепкий взгляд скользил по ногам, по животу, по груди. Мне хотелось прикрыться, спрятаться от него за стальной дверь, но я продолжала стоять словно статуя.
— Повернись вокруг себя.
Я начала двигаться, хотя ноги не слушались и все тело колотило так сильно, что не удержать.
Боком, спиной, другим боком, снова лицом к лицу с моим кошмаром. Там, где проходился его взгляд — кожа начинала полыхать.
— Что-то пуза совсем не видать, — Кир шагнул ко мне и бесцеремонно прикоснулся к животу.
Я отшатнулась от него, будто от ядовитой змеи.
— Срок маленький. Шесть недель.
— Ну вот, а говорила, что не знаешь, — хмыкнул он, — а вообще, как была тощей, так и осталась. Разве что титьки подросли. Дайка, проверю.
Я оцепенела, когда наглая ладонь сжала грудь, приподняла будто взвешивая.
— Хм, не понятно, — провел большим пальцем по коже, и тут же толпа злых мурашек побежала по плечам. Вовсе не от возбуждения, но Кирилл похоже решил иначе. Провел по груди, спустился по животу, обвел пупок и двинулся дальше.
— Что-то мы с тобой давно друг другу супружеский долг не отдавали. Как считаешь?
Меня с головой захлестнул дикий ужас:
— Я не хочу!
— Когда меня это волновало?
Медленно, не отводя от меня взгляда, начал расстёгивать ремень на брюках:
— Никогда с беременной бабой не пробовал.
Нет, нет, нет, пожалуйста не надо.
Спас меня все тот же проклятый токсикоз. На нервной почве так скрутило, что я едва успела оттолкнуть Кирилла в сторону и склониться над унитазом.
— Да, твою мать! Ты теперь целыми днями блевать будешь? — раздраженно рявкнул он.
— Уйди отсюда, — простонала я, в перерывах между спазмами.
