Только сегодня - страница 4

Я познакомилась с Марлой на подпольной рейв-тусовке на каком-то заброшенном складе. Мы столкнулись в туалете, обустроенном в одном из закоулков. Она была одна и закидывалась кокаином, попивая апельсиновый сок из коробочки. «Витамин С в соке уравновесит “Снежок”», – поведала она, тараща на меня глаза с расширенными зрачками, как у мультяшного персонажа.

– Знаешь моего брата? – неожиданно спросила тогда Марла, схватив меня за подбородок, и так близко придвинулась, что я подумала, она хочет меня поцеловать.

– Кого?

– Генри! – проорала Марла, явно не контролируя громкость своего голоса.

– А, да, конечно. Ну, немного.

Она прижала палец сначала к своим губам, затем к моим.

– Ш-ш-ш, не говори ему про Снежка, хорошо?

В ту ночь я стойко берегла ее тайну, а с годами узнала, что о наркотических пристрастиях Марлы был прекрасно осведомлен не только Генри, но и весь Лондон.

– Приветики! – пропела она, благоговейно глядя на нас, и взяла меня за руку. – Как делишки, детишки?

Марла была всего на пару лет старше нас, но с тех пор, как стала матерью, из нее полезло ханжество тупой училки. Мои губы невольно сжались. По-видимому, я стала уже достаточно взрослой, чтобы меня называли «детишкой», но еще не доросла до того, чтобы не обращать на это внимания.

Большой палец Марлы елозил по моей руке вперед-назад, словно ужасно медленный метроном, затягивающий время пребывания в ее компании. Я метнула Дилу многозначительный взгляд.

– Ох, знаешь, – заговорил Дил, – я сокрушен сознанием того, насколько мало преуспел в этом году. Что у тебя?

Марла захихикала.

– Умеешь ты рассмешить меня, Дилан, – сказала она, отцепляя молокоотсос от груди. – У меня все хорошо, пацан. Нравится быть мамашей, особенно когда Беар дает мне вздремнуть чуток.

– Уверен, тебе не привыкать бодрствовать ночи напролет под чмоканье юнцов, присосавшихся к твоим сиськам, – встрял Пэдди. – Так, вы двое, – обратился он к нам, – Ханна хочет, чтобы мы помогли ей подготовить танцпол.

Нас с Дилом дважды просить не пришлось. Втроем мы завальсировали между разодетых гостей, пробираясь в сад, где в специальной студии намечались танцы.

Студия представляла собой помещение высотой в два пролета с выбеленными кирпичными стенами. Повсюду стояли огромные горшки с высоченными растениями. Южная часть крыши была застекленной, поэтому создавалось двойственное ощущение – то ли это теплица, то ли цирковой шатер. К железной поперечной балке, украшенной гирляндами, были подвешены двухместные качели. Люди фотографировали друг друга, раскачиваясь на них, задирая ноги. Несколько стройных девиц спорили, какую пластинку поставить, но их опередил Фрэнк Форд, который уселся за старый рояль, что стоял в углу, и заиграл какой-то восьмитактовый блюз. Танцы еще не начались, но их приближение ощущалось по нарастанию звуков настраивающегося оркестра. По пути в студию мы потеряли Дила. Возможно, его перехватил кто-то из гостей. Мы с Пэдди плюхнулись на диван и принялись перемывать кости всем гостям на вечеринке.

– Она еще раньше спрашивала, есть ли у меня какие-нибудь колеса, – обронил Пэдди.

– Кто?

– Марла.

– Господи, – выдохнула я. – А разве это не попадет в молоко и не отравит ребенка или еще хуже?

– Да кто ж знает, но настроена она была крайне решительно.

Подражая вычурному говору девочки-подростка, Пэдди выпалил:

– «Пэдди, Пэдди, дорогуша, у тебя есть что-нибудь на кармане? Мамочка хочет праздника!»