Эмма подняла бровь, и Виктория замолчала.
– Ты хочешь, чтобы я так сказала? – подозрительно спросила Эмма. – Он почему-то не производит впечатления человека, охотно что-то переносящего.
Конечно, она была права. Виктория закусила губу и пошла к себе. Ей хотелось запереть двери, занавесить окна или сбежать так далеко, насколько позволят дрожащие колени. Иногда жить в одном здании с местом работы было удобно, но только не сейчас.
– Скажи ему… – Слова замерли на ее губах, в дверях за спиной Эммы стоял Антонио Кавелли.
– Если вам нужно что-то сказать мне, Виктория, прошу вас, говорите прямо.
Виктория никак не могла совладать с голосом, и Эмма развернулась к нему:
– Простите, я как раз шла к вам.
– Все в порядке. – Он улыбнулся метрдотелю. – Можете быть свободны.
Не взглянув на Викторию, Эмма вышла и закрыла за собой дверь. Минуточку, подумала Виктория. Это ее владения, с каких это пор ее служащие подчиняются Антонио Кавелли?
– Какие-то проблемы, Виктория? – спокойно спросил он.
С огромным трудом она собралась с мыслями.
– Единственная моя проблема – это вы. – Она не знала, откуда взялись силы, но их хватило, даже чтобы встретиться с ним взглядом. – Это моя личная территория, вы не имеете права врываться сюда.
– В таком случае вам следовало бы поскорее выйти в зал, – улыбнулся он. Было что-то трогательное в том, как она пыталась не сдавать своих позиций. – Расслабьтесь, Виктория. Нам надо решить несколько деловых вопросов до свадьбы.
– Значит, вы все еще хотите этого? – неожиданно хрипло спросила она.
– Конечно, все решено. – Он рассеянно разглядывал ее.
Она была ненакрашена, и очки по-прежнему закрывали половину лица. Зачесанные назад волосы невыгодно подчеркивали ее бледность, а фигуру снова скрывала бесформенная одежда: футболка на размер больше, чем нужно, свободные джинсы. Однако он мог представить, что под ними имелись соблазнительные изгибы. Так почему же она так одевается?
Бесцеремонный оценивающий осмотр ее одежды и тела заставил ее вспыхнуть. Она поспешно схватила со стула кардиган и завернулась в него, словно отгораживаясь от Антонио серой шерстяной тканью.
– Что вы делаете? – удивленно спросил он.
– Пытаюсь устроиться поудобнее. – Она очень надеялась, что он не заметил, как его взгляд превращает ее в желе.
Темная бровь иронично приподнялась. Скорее всего, он заметил, как и она, что его осмотр был критическим. Она старалась казаться уверенной, но жаркий румянец на щеках не очень способствовал этому.
– Здесь около тридцати градусов. – Он окинул взглядом комнату, удивляясь, как она живет здесь. Обе комнаты чистые и аккуратные, но обстановка чрезвычайно простая. – У вас нет кондиционера?
Ей стало еще жарче оттого, что его внимание переключилось на ее жилище.
– Вообще-то есть, но он выключен, потому что мне холодно!
На самом деле она просто не могла позволить себе целыми днями держать его включенным, поэтому экономила на нем, пока Натан был в яслях. Гордость вынудила ее солгать.
– Вы, наверное, заболеваете. – Он нашел выключатель, и прохладный воздух хлынул в комнату.
Как он смеет так вести себя, подумала она, что он о себе воображает!
– Вы правы, я, наверное, заболеваю, – гневно сказала она. – Я думаю, это ужас в конечной стадии от мысли, что на следующей неделе мне придется выйти за вас замуж!
В его глазах мелькнуло веселое удивление. Ему нравилось ее резкое чувство юмора.
