Только женщины - страница 6

– Ну, что ж, и хорошо. А как вы думаете?

– Для общества, по-видимому, хорошо, но для него самого – вовсе нет. Я уже говорил вам, что в нем теплится искра божья, но вне рутины своей службы, уж у него темный, путаный. Ему лет пятьдесят, не больше, но у него уже нет выхода его желаниям. Ему точно закупорили поры, и тело его отравлено. И в этом отношении Гослинг, бесспорно, не представляет собой исключения из людей своего класса и, вообще, из большинства цивилизованных людей. Вот я и спрашиваю себя: может ли в обществе, состоящем из взаимно зависящих одна от другой единиц, целое быть здорово, когда большая часть составных элементов гнилье?

– Но позвольте, дружище, если дело обстоит так, как вы говорите, и в то же время люди эти правят страной, почему же они не стараются изменить настроение общественного мнения, чтобы открыть себе возможность жить так, как им хочется?

– Во-первых, потому, что большинство сами стыдятся своих вожделений, во-вторых, потому, что они не желают предоставить той же возможности другим. Они, как женщины, завидуют друг другу. Если бы были признаны права свободной любви, они не могли бы быть спокойны и за свое собственное достояние.

– Так как же помочь горю?

– О! Это выйдет само собой. Еще несколько тысяч лет морального совершенствования, эволюция самосознания, более полное постижение смысла жизни, более развитый альтруизм…

– Не далеко же вы заглядываете вперед.

– А вы думаете, можно предвидеть даже то, что будет через год?

– Ну, были попытки, и довольно удачные – например, Сведенборг, Самюэль Бутлер…

– Да, до известной степени это справедливо – некоторые отрасли развиваются в определенном направлении. Но всегда остается возможность непредвиденного фактора, который врывается в готовые расчеты и все их опрокидывает. Таким фактором может быть какое-нибудь новое изобретение, революция, наконец, эпидемия…

Они отклонились от темы, но Гэрней вспомнил, что он хотел кой о чем спросить и позабыл.

– Кстати, я хотел спросить вас, что вы подразумеваете под «искрой Божьей», подмеченной вами в Гослинге.

– Проблески воображения, удивления перед окружающим. Изредка, но это с ним бывает, подчас бес сознательно. Один раз мы стояли с ним на Блэкфрайэрском мосту; он смотрел, смотрел вниз, на реку, и говорит: «Должно быть, она прежде была чистая, вода и песок, и берега, прежде чем сюда нанесло всей этой грязи». И сейчас же вскинул на меня глаза – не смеюсь ли я над ним. Эта попытка воссоздать из грязи первоначальную чистоту реки, уже одна случайная мысль об этом – свидетельствует о том, что в душе этого человека живет искра Божья. Разумеется, она тотчас же погасла. И сказалось привитое воспитанием. «Но в таком виде она лучше для торговли» – таковы были его дальнейшие слова.

– Но как же вы надеетесь перевоспитать такого человека?

– Дорогой мой, пытаться перевоспитать таких людей так же бесполезно, как пытаться направить в другую сторону течение Гольфштрема. Мы не архитекторы; в лучшем случае, мы каменщики, и, если кому из нас удалось за свою жизнь положить на место два-три камня – он уже оправдан. Надо делать то, что можешь. Замысел строителя мы можем только угадывать. И нередко нашей обязанностью оказывается – разрушать то, что строили наши отцы.

Гэрней поинтересовался тем, есть ли искра Божия и в миссис Гослинг.

Трэйль покачал головой. – Не замечал. Я ее не осуждаю, но она, как и все женщины, с которыми я сталкивался, слишком поглощена фактами жизни, чтобы заметить, что в ней есть тайна. Миссис Гослинг неспособна сосредоточиться на отвлеченной идее; чтобы сколько-нибудь осмыслить эту идею, ей нужно сперва применить ее к себе, проверить на своем личном опыте. Нравственные люди в ее глаза те, кто поступает так же, как она и ее домашние; безнравственные – понятие довольно неопределенное: тут и Сара Джонс, которая, не будучи замужем, родила ребенка, и те, кто не верит в Бога и в установленную церковь. О людях и вещах она еще может рассуждать, но идеи, обособленные от людей и вещей, выше ее понимания. Обе ее дочери рассуждают точно так же…