Мужи Израильские! что дивитесь сему.
Эта речь к народу исполнена большего дерзновения, чем прежняя, не потому, чтобы в прежней он боялся говорить смело, но потому, что тогда иудеи как люди лукавившие и дерзкие не могли еще вынести такого тона. Поэтому, начиная прежнюю речь, он в самом начале ее располагает их к вниманию следующими словами: Сие да будет вам известно, и внимайте словам моим (Деян. 2, 14). А здесь он не нуждается уже в таких оборотах, так как иудеи не выходили уже из себя, но внимание всех их обращается на знамение и они исполнились страха и изумления. Смотри, как он уклоняется говорить о славе самих апостолов, потому что ничто так не полезно для слушателей, как то, чтобы говорящий не только не говорил бы ничего о своем величии, но запрещал бы и всякому другому говорить об этом. Итак, презрев славу, какой могли достигнуть у людей, апостолы еще более прославили себя, показав людям, что то, что случилось, было делом не человеческим, но Божеским.
Бог отцов наших… прославил Сына Своего Иисуса. Все еще придерживается в речи сторон уничижения Христова, однако же дерзость иудеев выставляет на вид, а не затеняет, как прежде. Делает же это более из желания подействовать на них; и последнее достигалось тем более, чем более Петр обнаруживал их виновность.
Которого вы предали и от Которого отреклись перед лицом Пилата, когда он полагал освободить Его.
Два обвинения на иудеев: одно состоит в том, что Пилат, родом эллин, – человек, не видевший ни одного знамения и не знавший ни одного из пророков, хотел отпустить Иисуса, а другое – в том, что вы, по происхождению иудеи, – народ, воспитанный среди знамений и посвященный в пророчества о Христе, вы не хотели отпустить Его, тогда как хотел этого Пилат.
От Святаго и Праведного отреклись, и просили даровать вам человека убийцу.
Сказав же, что вместо Христа иудеи испросили разбойника, Петр объяснил дело вполне, потому что этим доказывается, что они имели возможность отпустить Его. Если уже они отпустили разбойника, то тем более могли отпустить мужа неповинного. А они освободили злодея и убили благодетеля, так как убили Начальника жизни. Если же Он – Начальник жизни, то, как имеющий жизнь в Себе Самом и как Виновник жизни, Он воскресил Себя Сам, чему мы свидетели. Более не прибегает уже к пророчеству, но так как ему уже доверяли, то приводит в свидетели лик апостолов: чему, говорит, мы свидетели.
Ради веры во имя Его, имя Его укрепило сего. Говорит так, потому что исцеленный уверовал вследствие исцеления. Значит ли это, что хромой твердо стал на ноги, уверовав во имя Христово? Еще прежде, чем он уверовал, имя Христово, быв призвано, уже укрепило его. Такую великую имеет оно силу и столько источает благодатных даров. И вера, которая от Него. А что это за вера, Господь Сам объясняет так: Да знают Тебя, единого истинного Бога, и посланного Тобою Иисуса Христа (Ин. 17, 3). Чтобы не сказал кто-нибудь: «Если таким образом одно призвание укрепило хромого, то исцеление не менее скоро последует, хотя бы и неверный призвал имя Его и хотя бы призвал это имя для исцеления человека также неверующего», – итак, чтобы не сказал кто-нибудь этого, Петр прибавил: и вера, которая от Него. То есть хотя велико и страшно имя это и хотя оно источает исцеления, но для этого нужно, чтобы души исцеляемых были достойны такой милости и чтобы молитвенники, предстательствующие за них, были способны умилостивить Дарователя исцелений, потому что если испрашивающий исцеления намерен оставаться неверным, то исцеление ни в каком случае не последует так легко и имя это никак не сделает своего дела, если призывается неверными: сыны Скевы не только другим не принесли пользы, но и себе повредили (см. Деян. 19, 13–16). <…>
