– Толстый! – и побежал дальше, потому что Шантрапа уже успел опомниться и летел за ним. Толстый висел у него на руке, как детская варежка на резинке. Но, услышав зов, отцепился, молодец, и побежал вперед Шантрапы на голос Тонкого.
– Стой, пацан, убью!
«Врет», – подумал Тонкий уже не так уверенно, как две минуты тому назад. Поймал на ступеньках верного крыса, выскочил из подъезда…
А дальше что? В тяжелую железную дверь трудно войти, не зная кода (хотя и это не преграда), а выйти-то – запросто. Сейчас Шантрапа легким движением пальца нажмет кнопочку…
Тонкий налег спиной на дверь, уперся ногами и завопил:
– Помогите!
В глубине двора парень с мусорным пакетом чуть притормозил, чтобы посмотреть, что за придурок в одних трусах вопит у подъезда. Девчонка с собакой осторожно повернулась в сторону Тонкого, увидела: не ее бобик озорует, и пошла себе. Мужик с гаечным ключом вынырнул из-под машины и с любопытством уставился на Сашку, не торопясь подходить. На лавочке встрепенулась одна из бабулек:
– Чего тебе, голопуз?
– Там вор! – крикнул Тонкий и получил удар в спину железной дверью. На секунду он ее удержал, а через две – ему уже не хватило места у этой двери.
Бабульки повскакивали с лавочки, как десантники, и моментально подперли собой железную дверь. Одна налегла спиной, рядом с Тонким, не выпуская из рук свою клюку (Тонкий больно получил ею по ноге, но решил не возмущаться). Две другие старушки тут же последовали ее примеру и выдавили Тонкого из общей кучи, как косточку из-под пальца. Со стороны они смахивали на гигантского паука, который держит дверь спиной и всеми лапами. Причем некоторые лапы были длиннее прочих, потому что ни одна бабулька не выпустила свою клюку.
– Беги за милицией, мы подержим! – рявкнула одна.
Тонкий хотел возразить, что наряд он уже вызвал, но махнул рукой и побежал. Во-первых, с бабульками спорить – занятие зряшное само по себе, а нам дорога каждая минута. А во-вторых, отделение-то – вот оно, за углом, бежать недолго.
Вот уже и ступеньки, и окошечко дежурного.
– В моей квартире домушник, я его спугнул, бабульки держат дверь подъезда, здесь, за углом! – выпалил Тонкий на одном дыхании.
Дежурный оторвался от кроссворда (журнал «Лиза», ха-ха, как у Ленки!), оглядел видимую в окошечко часть Тонкого. На лбу его читались немые вопросы: «Парень, ты совсем голый или соблаговолил надеть трусы, чтобы не нарушать общественный порядок? Смотри, у нас с этим строго! А ты с этим домушником дрался? Вон у тебя какие синяки!»
– Я спал, – поспешил объяснить Тонкий. – Слышу – в коридоре шум. Смотрю на часы – все уже на работе и в школе…
– Сядь, – дежурный кивнул на банкетку напротив окошечка.
Тонкий поспешно сел, спорить – только время терять. Секунду дежурный разглядывал цветочки на Сашкиных трусах, словно прикидывая: наденет вменяемый человек такие или нет, потом нажал что-то на столе, пробормотал:
– Гэнээр, на выход! – А Сашке сказал: – Сейчас.
Получилось действительно «сейчас»: по коридору затопали ботинки, колыхнулся прошлогодний календарь над головой дежурного, рука с грязным манжетом рывком подняла Тонкого и подтолкнула к выходу:
– Бегом, показывай.
Не оборачиваясь, Тонкий полетел домой, только чавканье ботинок по лужам за спиной давало знать: помощь не отстает.
Толстый шкрябал коготками по плечу, пытаясь удержаться. Прохожие останавливались, чтобы поглазеть на необыкновенный кросс: парень в одних трусах, разукрашенный синяками, и группа милиционеров за ним. Один даже решил помочь погоне и ловко подставил Тонкому подножку.
