Голоса понемногу стихали, мы ехали дальше. Мимо зелени и шуршащих на кронах птиц, мимо палящей влажности в небе, потому что дождь уже прошел. Вперёд, изредка сворачивая. Понемногу, почти приехали, а я уже успел сладко уснуть.
Как и думал, это место было волшебным, очень интересным. Мало чего видел сегодня, но воспоминания остались ярким всплеском в памяти. Если умел, точно решил бы пройтись по комнатам и взглянуть на все молодыми глазами, когда там ещё витала жизнь: мама улыбалась, готовила обед, папа возвращался с магазина после работы, спешил на встречу с Эмри. Они друг без друга не могут жить.
Так было до моего появления, я уверен, и почему же именно мое появление стал причиной их раздора. Может, этого не стоила моя жизнь, появление на свет…
Солнечный день в морозную свежую зиму, запотевшие инеем окна, безмолвие. Эти половицы из темного дуба, постоянный стук подошвой по лестнице, чистые прибранные комнаты, а они все продолжают спорить. Только тише, а я почти ничего не слышу.
– Роуд, ты понимаешь?! Томми – это наше общее счастье и… беречь!
– Да, милая, все прекрасно понимаю.
– Это ты только так говоришь, чтобы я отстала!
– Нет, что ты?
– Да ничего, в самом деле!
– А зачем ты тогда кричишь? Ругаешься?!
– Потому что… Я не знаю…
– Давай поговорим… Я тебя обожаю!
– А я люблю!
– Приятно.
– Но почему ты меня не любишь?!
– Вообще-то, обожать – это больше чем любить!
– Лжец! Ты всю жизнь говорил, что влюблен, любишь, а сейчас?
– Да, тоже.
– Не ври мне!
– Я не собирался… Читала новости.
– Какие? Что-то серьезное случилось?
– Да нет, вон друг моего детства, Дрэн, умер.
Нашли тело возле фонарного столба, никаких признаков насилия, ничего. Странная скользкая верёвка в кармане и стул. Верно, настраивал освещение и упал…
Бедняжка…
Она не могла долго прийти в себя, ведь это тоже ее знакомый, так еще и ближе, чем его жена. Такими грустными никогда их не видел. Что должно было случиться, чтобы ещё увидеть такое вновь, я не знаю.
После этой новости они попытались вместе пообедать и не смогли. Обнялись, и тогда мне стало понятно: там, в больнице, это была не крайняя попытка сближения! Почаще бы видеть то, как они счастливы, ведь без обоих не могу жить.
По их щекам потекли мелкие слезы…
3
Промежуток, от того как мне исполнилось три года до пятнадцати, я мало помню. Ничего не менялось и порой грустно, что все было как-то однотипно. Чем старше был, тем лучше видел, как своеобразен мир и как мне не хватает четкой определенности.
Дома все было хорошо, но с того времени многое изменилось. Роуд все чаще уходил из дома. Эмри, закруженная делами, иной раз не могла ничего рассказать нового; неизменно, как будто все остановилось на месте, и прекратилось дальнейшее движение. Они меня вырастили, воспитали и иногда, все же не хватает их маленького счастья, яркой искры, когда ещё они были совсем молоды.
Я упустил часть своей жизни, но стоила ли она того? Утром, вечно недовольный, просыпался от скрежета дверей, ибо моя очень чуткая семья не могла научиться тише и не придавала этому значения.
После ухода Дрэна, они долго приходили в себя и лишь теперь почти забыли.
– Сынок, ты почему не ешь?
– Мам, нет настроения. Я сыт.
– Верю с трудом, потому что ты только проснулся.
– Я серьезно.
– Понимаю, что тебе нужно мое согласие, но нет, не позволю тебе ходить весь день голодным.
– Ну, скажи, кому захочется кушать, когда на улице лето?
