– Эта тачка постоянно маячит рядом, – огорошил Кирилл. Они с Денисом подошли к нам, пересыпая из пачки в ладони микроскопические леденцы.
– Какая? – заволновалась Лиза.
– «Фольксваген». Синий. Московская область на номерах, – Кирилл дернул головой, незаметно указав на синий автомобиль, припаркованный под знаком «стоянка запрещена», – У Ельца еще тормозил рядом с нами. И после Воронежа я его видел.
– Да на юг маршрут у всех одинаковый, – разгрызая конфету, ответил Денис, – Подумаешь, пересеклись пару раз. Скорость тоже примерно одинаковая.
– Или просто похожие машины, – заметила Лиза.
– Скол под наклейкой на стекле. Собственно, и сама наклейка. Я под Воронежем ее запомнил. Будто водитель специально прижимается к нам.
Оттуда вышел сутулый мужчина средних лет с пестрыми контейнерами в руках и начал у продавцов набирать фрукты, принюхиваясь к плодам. Серенький такой персонаж: шлепки, широкая футболка не по размеру, соломенная шляпа и дрожащие, наверное, затекшие от вождения пальцы.
– Турист он, – успокоил всех Денис, – Сейчас мандаринок наберет и поедет в гостиницу. С чего ты вообще взял, что кому-то надо за нами гнаться?
Денис отвлекся на сообщения от отца. Мы переглянулись. Он-то не знал про лишний груз в багажнике, а мы знали.
– Начитался криминальных новостей, – выкрутился Кирилл.
«Фольксваген» заскользил по трассе, уезжая. Мы проводили его взглядами. Водитель не оборачивался, не тормозил и не застревал нигде, и уж явно не был наводчиком бандитской группировки.
– Умеешь ты создать атмосферное настроение, – я, удерживая пачку, отсыпала и себе пригоршню конфет.
– Померещилось, – ответил Кирилл. Могло, разумеется. Он изможденный и выглядит, как привидение: такой же прозрачный и с бледно-голубым отливом. Скоро закат. Это значит, что у Кирилла пойдет отсчет вторых суток без сна. Пассажиры иногда могут немного подремать, а водителю эта роскошь недоступна.
Внутренности сжимались в тугой комок, когда мы преодолевали последние километры оживленной трассы. Когда огибали город, все завязывалось уже в узел. Кирилл измотан, и у него проблемы с реакцией: он неоднократно вилял, избегая столкновения с изгородью. Казалось, опасное вождение волнует лишь меня, но Денис злился и кусал нижнюю губу, раздумывая, как убить Кирилла и закопать его тело.
– Довольно. С меня хватит, – взвился Денис, перестав тереть переносицу. Перед ним дилемма: надо урезонить водителя, но вырвать руль у человека, который непосредственно за рулем, невозможно без последствий.
Хоть что-то можно совершить без последствий?
Парни начали ругаться, я, не участвуя в их перепалке, уставилась в окно – на башенный кран со стройки. Как на нем работают? Мое сердце бы перестало биться, когда бы я поднялась на высоту тридцатой ступеньки, если не раньше, а человек работает годами. Наверное, с такой высоты слоняющиеся туда-сюда люди похожи на муравьев.
«Какая у тебя фобия?» – спросил Макс во время выпускных экзаменов. Я сказала, что ничего не боюсь. Сказала это по наставлению отца, который твердо знал, что любую слабость будут использовать против тебя. По совету мамы, которая не менее твердо знала, что на люди непременно надо выходить с широкой улыбкой беззаботной девочки, я никогда не рассказывала Максу о своих бедах. Он тоже не распахивал передо мной душу. Может, будь наши отношения откровеннее, мы бы не расстались врагами? Хотя я склонна думать, что никто из нас по-настоящему не любил.
