Торжествующий дух - страница 18

Пресыщенный праздной суетой,

Этот душный Рим с подобострастной

Развращенною толпой.

Здесь, в тревожной суетной столице,

Окружен неправдою и злом,

Как в глухой, удушливой темнице,

Изнывал он сердцем и умом.

Полн отваги, мужества и рвенья,

До конца готовый претерпеть,

Жаждал он скорей принять мученья

И за веру умереть.

И пришла пора освобожденья:

Только ночь прожить еще одну,

И настанет час успокоенья.

С упованьем глядя в вышину,

Он привет читает в блеске ночи:

Звезд лучи, пронизывая тьму,

С голубых небес, как Божьи очи,

Светят радостно ему.

Небо залито лазурью нежной,

Закатился месяц в облака;

Медленно, неслышно, безмятежно

Уплывает ночь. Вот ветерка

Предрассветная прохлада веет,

Край небес, светлея и горя,

Заалел с востока… Тьма редеет,

И зарделася заря.

Узник видит утра пробужденье,

Светом солнца обдало его,

И за день последнего мученья

Он прославил Бога своего.

Пробудились стражи. Обступили

Севастьяна шумною толпой,

Молодое тело обнажили;

Высоко над головой

Подняли беспомощные руки,

Притянули к дереву плотней…

Лютые принять готовый муки,

В ожиданье участи своей,

Он стоял живой пред ними целью

В алом блеске утренних лучей,

Не внимая дикому веселью

Нумидийских палачей.

В этот час предсмертного томленья

Все земное мученик забыл;

Полн восторга, в сладком упоенье,

В небесах мечтою он парил.

Перед ним отверзлись двери рая;

Озарен сияньем неземным,

Звал его, венец ему сплетая,

Лучезарный серафим.

И не видел узник нумидийца

С длинным луком, с стрелами его;

В забытьи не видел, как убийца

Долго, долго целился в него,

Тетива как дрогнула тугая,

Не видал, как спущена была

И примчалась, воздух рассекая,

Смертоносная стрела.

Лишь когда отточенное жало

Глубоко в нагую грудь впилось,

В ней от боли сердце задрожало,

И очнулся он от светлых грез.

Шумный говор, крики, взрывы смеха

Услыхал он, мукою томим:

Зверская, кровавая потеха

По душе пришлася им.

Чередуясь, каждый в нетерпенье

В грудь стрелу спешил ему послать,

Чтобы силу, ловкость и уменье

Над бессильной жертвой показать.

И стрела вонзалась за стрелою…

Он терпел с молитвой на устах;

Кровь из жгучих ран лилась струею,

И мутилося в глазах.

Уж сознанье гасло и бледнело,

И молитв мешалися слова;

На руках без чувств повисло тело,

И на грудь склонилась голова;

Подкосились слабые колени…

В область тьмы, забвения и сна

Погрузился дух… Земных мучений

Чашу он испил до дна.

А честное мученика тело,

Брошено руками палачей,

Скоро б, незарытое, истлело

Под огнем полуденных лучей,

Где-нибудь во рву иль яме смрадной,

Где бы хищный зверь, в ночную тьму,

Оглодал его, где б коршун жадный

Очи выклевал ему.

Уж его от дерева поспешно

Отвязать мучители хотят…

Той порою, плача неутешно,

Две жены прокрались тайно в сад.

Но мольбы напрасны; тщетно слезы

Изобильно льются из очей:

Им в ответ звучат одни угрозы

С бранью злобной палачей.

Жены им дрожащими руками

Сыплют деньги… Шумный спор возник,

Зазвенело злато… Меж стрелками

Завязалась драка; слышен крик…

А они страдальца тихо взяли,

Дорогой обвили пеленой

И, глубокой полные печали,

Унесли его с собой…

Часть вторая

Рим ликует. Зрителей без счета

Уж с утра стеклося в Колизей;

Христианам вновь грозит охота, —

Под ареной слышен вой зверей.

И до зрелищ жадный, в нетерпенье,

Ожидает цезаря народ…

Вдруг раздались клики в отдаленье:

«Тише, тише! Он идет!»

Распахнулась дверь. Цветов кошницы

Высоко держа над головой,

Дев прекрасных сходят вереницы

Меж колонн по лестнице крутой.

Назад Вперед

Торжествующий дух - страница 18

Похожие книги