Тоска - страница 2

Вот, что будет, если убрать обои из квартир? Останется голая отштукатуренная стена, но с такими же пятнами от жира и масла по всем углам. Ощущение, будто у масла есть пулемет, из которого оно по ночам обстреливает кухню. Или стены были бы зеленого цвета, как в подъезде. Тогда можно и подъезд называть комнатой, только общего пользования и спать там можно, только все пялиться будут. Неприятно. В общем такие вопросы – часть моего утреннего ритуала.

За стеной булькает телевизор, пока я булькаю в раковине. Чайник тоже булькает, но ему нужно помочь выключиться.

– Кать, где новые губки?

– Там же, где и всегда.

– А может ты мне координаты скажешь или геолокацию отправишь, чтобы я не заблудился в поисках?

– Под раковиной, Леша. Под раковиной.

– Спасибо. Спа – си – бо!

Среди туч проглянуло солнце и небольшим лучом проникло в десяток квартир высотки. Дождь не прекратился и за горизонтом поднялась радуга в четыре ярких полосы. Из окна это выглядело также, как смотреть на картинку через монитор. Как, если хочешь кого-то обмануть и фотографируешь море, сидя на продавленном кресле у монитора, прежде чем откроешь браузер и наберешь слово из пяти букв, начинающееся на «П». В мире кредиток и визиток, никогда не хватает времени на себя. Если успеваешь за кем-то, то считай, что рабочий день удался, если успеваешь за несколькими, то считай, что преуспел на учебе. А, если тебе удается и, то и другое, то значит ложишься рано и встаешь раньше всех, но все равно времени на себя не оставляешь. Безделье, пьянство, наркомания – тоже труд, наравне с остальными, но делается исключительно для себя, поэтому не имеет оплаты в денежном эквиваленте. Всё, что для себя – без оплаты, для других – с оплатой, но это всё отнимает время, которое у всех одинаковое.

На рабочем столе всегда порядок, не то, что в мыслях. Чувства тоже стали мешаниной, но с ними хотя бы не стараюсь бороться. Возможно сегодня этот белый лист документа я замараю парой предложений, которые мне понравятся. Живой истории не выходит, но возможно, как беллетрист я смогу что-то придумать, приврать. Не назову совсем враньем то, что я делаю, ведь сочинительство не собирательный образ фактов, а лишь часть фактов на бобину вымысла. Берешь удочку, катушка – вымысел писателя, крючок – факты из жизни, червяк – немного правды и закидываешь в океан с маленькой рыболовецкой шхуны. А дальше ждешь, когда нужно будет вовремя подсечь и вытащить свой неизбитый и оригинальный сюжет, который станет твоей отправной точкой в несколько месяцев бессонной разделки бестселлерового тунца.

Вспоминаю строчки из стихотворения:

В этом городе нету бокалов,

Каждый пьет из разбитой души.

Каждый пятый не знавший обмана,

В совершенстве обучен во лжи.

В чистом блокноте ни одной записи. Страницы пахнут, как новая книга. Щелкаю ручкой в воздухе. Затем снова и снова. Пытаюсь разрезать пустоту тонким лезвием с чернилами. Прорезать путь. Хотя на деле выглядит, как судорога большого пальца.

– А ты можешь перестать щелкать?

– Могу, но не хочу.

– Твоё щелканье действует мне на нервы. По мозгам мне стреляешь.

– Это же не пистолет, чтобы стрелять по мозгам, а обычная ручка.

– Я прошу тебя прекратить. Ты не видишь, что я занята и пытаюсь закончить работу, которую мне нужно сегодня вечером уже сдать.

– Я вижу, что ты что-то пытаешься, но, как тебе мешает моя ручка? Я ведь не лезу в твою работу с исправлениями своей ручкой или не отобрал у тебя ручку, чтобы саботировать твою работу своими щелчками. Что тебе мешает?