- Алессандро, мой добрый друг, - пробормотал папаша. – Я тронут твоим вниманием!
«Позер, - мысленно усмехнулся я, почувствовав тошноту от этой комедии. – Девчонку не вернешь, да и никто не звал ее в мою спальню. Никто не заставлял глазеть, истекая слюной, на нашу маленькую компанию. Сподличала и поплатилась!» - мысленно рыкнул я, желая только одного - оказаться сейчас меж белых ног Кьяры, войти в нее и позабыть о трагикомедии, развернувшейся в нашем доме, будто на подмостках».
К моему удивлению, отец под ручку повел старого друга обратно в сад. Они шли с Алессандро впереди, а мы с Томазо замыкали шествие.
- Почему у вас в доме полиция? – поморщился Манчини, стряхивая невидимую пылинку с белоснежного свитера.
- Невесту Альдо сбросили с лестницы, а бриллиантовое кольцо украли, - доложил я. – Убийство с целью ограбления. А вас что привело в такую рань?
- Понятия не имею, - передернул плечами Томазо. – Отцу взбрело в голову вместо Флоренции лететь к вам. Может, почувствовал что-то…
- Неразлучники, - улыбнулся я, оглядывая столь разных мужчин, бредущих впереди по аллее. Высокий широкоплечий отец казался моложе толстяка Канторини лет на десять. Темная шевелюра, уже побитая сединой, смотрелась выигрышнее гладкого, будто коленка, черепа святого отца. Но разве старым друзьям есть дело до внешнености? Они видят друг друга такими же молодыми, как и сорок лет назад. Им кажется, что они ни капельки не изменились. Впрочем, как и их дружба.
- А синьора Лукарини? Она уже знает о случившемся? – вежливо поинтересовался Манчини.
- Да, - кивнул я. – Убийство произошло, когда никто еще не ложился спать, - осторожно подбирая фразы, заметил я. – Кьяре нездоровится. Ужасные новости заставили ее слечь. Отец сильно переживает, как бы его жена не заболела…
- Передавайте ей мои наилучшие пожелания, - светски кивнул Манчини и, хлопнув меня по плечу, осведомился:
- А ты когда женишься, Сержио?
- Я женат на бизнесе, - фыркнул я и мимоходом бросил: - Впрочем, как и ты, Томазо. Расскажи, как работает твой филиал в России.
- Лучше, чем в Испании, - невесело усмехнулся Манчини. - И сама страна мне очень нравится. Люди хорошие.
- А как же водка и медведи с балалайкой?
- Водку пил. Похожа на нашу граппу, но только резче. И пробирает сильнее. Каждый раз лечу с содроганием. Мои русские партнеры других напитков не признают.
- Часто бываешь? – от нечего делать поинтересовался я.
- Раз в полгода приходится объезжать филиалы, - усмехнулся Манчини. – Вот завтра, кстати, лечу.
Мне хотелось подпрыгнуть и радостно заорать: «Отличная новость!», но я сдержался и сочувственно пробормотал:
- Вся жизнь в перелетах? Тогда лучше жениться на стюардессе…
- У меня есть любимая женщина, - скривился Манчини, - а на давалок в форме я не размениваюсь.
Я уставился на него, пораженный резкой отповедью. И даже не нашелся, что сказать. Но в этот момент наши отцы вышли на лужайку, где приземлился вертолет, и обнялись на прощание. Гвидо направился ко мне, а кардинал медленно побрел к своей белой «стрекозке». Манчини потрусил следом и натренированным движением забрался в кабину пилота.
- Зачем прилетал Алессандро? – поинтересовался я, как только захлопнулась дверца вертолета.
- Каролина проболталась Лючии о наших маленьких забавах, - успел пробурчать отец до того момента, как заработали двигатели.
- Кто кроме кардинала в курсе? – напряженно осведомился я, наблюдая, как вертолет кружит над нашим домом, а потом разворачивается и улетает прочь.
