- Попробуй, - хохотнул отец, - она опять мокрая! Моя маленькая жучка.
- А что в этом плохого, господин Гвидо? - вскинулась Кьяра. – Вы научили меня быть чувственной, а теперь попрекаете…
- Ни в коем случае, любовь моя, - усмехнулся отец, наблюдая, как я опускаюсь на колени и кончиком языка щекочу клитор Кьяры. Сладкий и бесконечно родной. Краем глаза я заметил красные полосы на бедрах.
«Наверное, такие же на ягодицах и спине», - мысленно рыкнул я, проводя языком по каждой складочке и проникая внутрь. Потом подтянул Кьяру немного на себя, приподняв за ягодицы, и, осторожно поводив подушечкой пальца вокруг ануса, смело протиснул его в тугую дырочку. Кьяра закричала, то ли от возмущения, то ли от охватившего желания. Попробовала завертеться в руках. Но я крепко держал ее бедра, а отец сильно сжимал в ладонях ее грудь и тоже не позволил дернуться.
- Девочка моя, - прошептал он, прикусывая сосок, - как же хорошо, что ты любишь трахаться.
Я тем временем расстегнул брюки и, проведя набухшей головкой по клитору и складкам, ввел восставшую плоть. Кьяра застонала, обхватывая меня ногами, а отец, поддерживая ее за грудь, уже прокладывал влажные дорожки поцелуев по шее и ключице.
- Обожаю тебя, - прошептал он ей в ухо и вторгся в рот требовательным поцелуем.
2. Глава 2
Глава 2
Томазо
Вернувшись вместе с крестной и Вито в наш дворец на другой стороне Гранд-канала, я заперся в своей комнате и попытался осмыслить произошедшее.
Кьяра! Рыжая кошечка! Такая грациозная, забавная и очень естественная. Чудесная милая девочка, в одночасье разбередившая мой покой и разбудившая маленького Томазино. Нет, нехватки в бабах я не испытывал никогда. Сами приходили, укладывались в мою кровать и умоляли трахнуть. Жен и любовниц друзей я выставлял за дверь, а с веселыми свободными курочками кувыркался в постели, справедливо полагая, что не в моих правилах отказываться от предложенного. Красивые женщины цеплялись за меня, как чертополох за штаны. Даже ухаживать не приходилось. Первой была служанка синьоры Лючии, моей доброй крестной, прыгнувшая ко мне в постель и многому научившая меня. Я подозревал, что девица не просто так оказалась в спальне в день моего пятнадцатилетия. Отец или крестная? К чему гадать! Подарок пришелся мне по душе. С того самого дня понеслось. Как же ее звали? Катарина, как и мою бестолковую мать. Спасибо крестной, что отыскала меня и, не слушая завываний моей мамаши, увезла в свой дом. Воспитала вместе с собственным сыном. Только благодаря ей я стал именно тем самым Томазо Манчини.
«А мог бы, как сводный младший брат Пепе, работать лифтером. Почетная профессия, доложу я вам», - фыркнул я про себя, вспоминая, как совершенно случайно мой братец получил работу в Милане в доме Альдо Лукарини и познакомился с его женой Даниэллой. В результате этой невинной встречи, Пепе пару месяцев наставлял рога старшему сыну Гвидо. А когда они стали ветвистыми и длинными, вернулся в Рим и благодаря все тому же Гвидо устроился работать в неплохую гостиницу поблизости от Ватикана. Поэтому, навещая отца, я встречался с Пепе в кафе напротив его отеля. Мы пили эспрессо, ели тонкую, чуть подгоревшую в печи пиццу, болтали о пустяках и никогда не говорили о нашей матери. Я раз в месяц отправлял ей деньги, но видеть ее не желал, считая, что общение с ней расстроит крестную. А синьору Лючию я боготворил и предпочитал радовать.
