– Вот это рифма! – восхищался он. – Послушай: «конфетку ешь», «в кабак конечно»! Это вещь! – а у тебя что? «микроскоп-телескоп», а? Да и у меня, братушка, не лучше, – вдруг самокритично добавлял он, – даже еще и хуже «брат – двоюродный брат». Те мы еще рифмачи а, Бабай?
И бил меня по плечу. А я в ответ бил по плечу его.
– Вас, мудозвонов, в смысле поэтов, легко узнать на пляжу по наплечным синякам, – сказал нам Джаггер.
В ответ Панфил встал в позу нерукотворного памятника и прочитал:
…Отрекитесь от слова «моё».
Позабудьте про светлую грусть.
Жизнь возможности вам даёт.
Пусть немного, черт с ними, пусть!
Я возможности брать не спешил,
Мне везло и без них всегда.
И закон для себя открыл —
Абсолютно все – ерунда!
Жизнь, как чашечка кофе, проста.
Лучше пейте, пока горяч.
Занимайте свои места —
Начинается Главный Матч.
Вот и форварды с криком: Ура!
Лупят мяч – не промажет никто.
Пусть в свои ворота игра —
Каждый сам за себя зато.
Бьют в ворота, друг другу грубя.
Я билет в кулаке держу
И болею сам за себя,
И один на трибунах сижу.
В этой дикой и странной игре
Я лишь в зрители выйти смог.
Пусть я гол не забью. Но мне
Не отдавят бутсами ног…
…Панфил был настоящий работяга. До службы он вкалывал на каком-то железном комбинате, а кроме того играл на ритм-гитаре в рабочем клубе. К тому же у него осталась на гражданке девушка. Он постоянно строчил ей несусветно длинные письма и полагал жениться после армии.
– Поэт должен быть женат многократно, – так объяснял Панфил свою торопливость. – Чем раньше женишься впервые, тем больше раз успеешь жениться потом.
– Ты аморальный тип, – заклеймил его Чучундра. – Женитьба дело серьезное, почти печальное, так даже Гоголь считал. К тому же у меня трое друзей женились. И после свадьбы ни один ни разу не улыбнулся. А с тебя все, как с гуся вода.
– А я и есть гусь, – захохотал довольный Панфил, – и ты, Чучундра, кстати, тоже!
– Ты Пушкина знаешь? – спросил Панфил загадочно.
– Ну?
– Так вот, Чуча (так он ласково звал Чучундру), Пушкин был женат один раз. И к чему его это привело? А Лермонтов вообще не был женат ни разу. И что? Усек закономерность, Чуча?
– А Есенин сколько раз был женат? – коварно поинтересовался Чучундра, – И что? Помогло ему?
– Есенин бухал все время, поэтому и вздернулся, – влез в разговор Джаггер.
Во всех спорах, кроме собственных, он всегда поддерживал Панфила, видимо, из-за родства музыкальных душ.
Джаггер до армии был лабухом. Он, собственно, лабухом и остался, такую натуру не переделать. Где он только не играл в своем Красногорске и был способен изобразить всё, что угодно, от «Поспели вишни» до «Роллингов».
Если бы потребовалось описать Джаггера одним словом, то слово это было бы «кипяток». Соображал он быстро и лихо, а думать никогда и не пытался.
Во время думанья он остывал и прекращал действовать.
…Хорошие гитаристы ценятся в армии. Развлечений особых нет. А Джаггер был музыкантом-универсалом и не просил времени, чтобы подобрать мелодию. Просто играл ее на слух, да и все.
Поэтому Джаггер позволял себе дерзить всем подряд, и обычно ему это как-то сходило с рук. В особо горячие моменты мы с Панфилом утягивали Джаггера в тыл, а Чучундра вежливо объяснял, что тот имел в виду на самом деле, и конфликт разрешался.
Чучундра, постоянно поправлявший тяжелые очки на длинном носу, был самый престарелый и мудрый из нас. Шутка ли – МАИ за плечами. Правда, не весь. Вышибли его, беднягу, с последнего курса.
