Тот, кого нельзя любить - страница 3

Я выпрямилась.

– Что-то серьёзное?

– Да. Но в хорошем смысле.

Мама посмотрела на меня пристально, и я заметила, что её взгляд стал чуть мягче, теплее.

– Мы с Олегом решили немного изменить нашу жизнь.

Я подняла брови.

– Изменить? Как именно?

Она чуть заметно улыбнулась, но я видела, что эта улыбка несла в себе волну эмоций.

– Мы решили стать родителями.

Моё сердце на секунду пропустило удар.

– Ты… ты беременна?

Мама усмехнулась, покачала головой.

– Нет, не беременна. Мы решили усыновить ребёнка.

Я на мгновение замерла, прокручивая её слова в голове.

Усыновление.

Я посмотрела на неё внимательно, ища в её лице хоть каплю неуверенности, но её не было.

Мама говорила спокойно, уверенно, осознанно.

Я почувствовала, как внутри меня поднимается что-то тёплое.

– Мама… это… это потрясающе.

Она слабо улыбнулась, и мне показалось, что её глаза чуть увлажнились.

– Ты правда так думаешь?

– Конечно. Это… это очень большой шаг. Но ты уверена?

– Да. Мы долго об этом говорили, долго думали. Мы пришли к этому решению не за один день.

Я переваривала эту информацию, а потом задала вопрос, который не мог не появиться у меня в голове.

– Но… почему не суррогатное материнство? Ведь Олег…

– Мы обсуждали этот вариант. Но решили, что если уж давать любовь ребёнку, то тому, кто в ней особенно нуждается.

Я нахмурилась.

– То есть… ребёнок уже есть?

Мама кивнула.

– Да. Это младенец. Девочка. Она родилась неделю назад, и её мать отказалась от неё в роддоме.

Я почувствовала, как в груди что-то дрогнуло.

– Ты её видела?

– Пока нет, но я знаю о ней. Мы уже подали документы, и если всё пройдёт гладко, через пару недель мы сможем познакомиться с ней.

Я провела языком по губам, чувствуя, как меня охватывает радость, волнение и любопытство сразу.

– А как Олег? Он сразу согласился?

Мама улыбнулась как-то по-особенному.

– Олег долго думал. Он не принимает решения сгоряча, ты же знаешь его. Для него семья – это нечто структурированное, почти математически выверенное.

Я кивнула.

– Я знаю. Для него всё должно быть логичным, просчитанным.

– Да. И вот представь, что я ему говорю: «Олег, я хочу усыновить ребёнка».

Я фыркнула.

– Он, наверное, сначала решил, что это просто импульс?

– Примерно. Он долго молчал. Потом задал несколько вопросов. Очень конкретных, очень… практичных.

– Например?

– Готова ли я к этому? Почему я хочу этого? Как это изменит нашу жизнь? Он не отрицал саму идею, но он хотел понять, что мной движет.

Я покачала головой.

– Типичный Громов. Он всегда пытается разложить эмоции по полочкам.

Мама усмехнулась.

– Да, но с ним это не раздражает.

Я задумалась.

– А что в итоге его убедило?

Мама посмотрела на меня, и её улыбка стала чуть мягче.

– Он увидел, как мне этого хочется. Он не сразу сказал «да», но я видела, что он обдумывает. А потом, через несколько дней, он согласился.

Я задержала дыхания и вдруг поняла ещё одну вещь.

Олег Громов не был человеком, который будет разбрасываться словами о любви, о привязанности, о чувствах. Но в этом решении, в этом согласии было что-то глубже, чем просто одобрение.

Он правда доверял маме.

И, наверное, правда её любил.

Я улыбнулась.

– Мам… Я очень рада за вас.

Она тоже улыбнулась, и в этот момент я увидела её настоящую радость.

Глава 2

Я вела машину по знакомым улицам, механически переключая передачи, но мысли были далеко отсюда. Разговор с мамой не выходил из головы. Я была счастлива за неё, правда. Я искренне радовалась, что она сделала этот выбор осознанно, что это не было просто случайным импульсом или попыткой заполнить пустоту. Это было желание, которое долго зрело внутри неё, и теперь оно наконец стало реальностью.