За прошедшую неделю я успел погрузиться в работу с головой. По отбору снимков оказалось, что я опередил других, в том числе и Клемана. Он, кстати, отлично постарался, но мои фотографии всё же выделялись. Карин, как и обещала, держала меня в курсе, хотя большую часть времени прыгала с одного проекта на другой и появлялась в офисе лишь для того, чтобы бросить пару комментариев, а потом снова исчезнуть.
Я не хотел оставаться без дела, мне нравилось это погружение, поэтому попросил её, чтобы она при возможности нашла мне ещё проект. Мне не хотелось просто сидеть и чиллить.
В один из вечеров Габриель снова устроил тусовку, и теперь я уже не был в ней тем самым парнем из Москвы, а своим в доску. Особенно их забавляло, как у меня продвигался французский, потому что я уже мог уловить часть их разговоров, пусть и отвечать приходилось всё ещё на английском. Спасибо, Карин, за её скорость речи и несносную привычку перескакивать с одного языка на другой – пришлось адаптироваться.
На вечеринке была Элоиза, и в этот раз мы провели большую часть времени, сидя на балконе с бутылками пива. Обсуждали кино, классику, фильмы, которые оставляют след, те, что хочется пересматривать, когда внутри пусто или, наоборот, слишком много эмоций.
Наш флирт оставался флиртом, лёгким и ненавязчивым, но я видел, что она хотела бы большего. Это читалось в её взгляде, в том, как она чуть дольше задерживала его на мне, в том, как небрежно касалась моей руки во время разговора.
Я ещё не был уверен, что хочу этого.
На следующее утро, когда я только проснулся, глядя в потолок и отгоняя остатки сна, пришло сообщение от Карин.
"Есть возможность поставить тебя ещё на один проект. Подумай. Могу дать детали позже."
Я скользнул взглядом по экрану и, даже не задумываясь, ответил.
"Да, беру."
Всё шло идеально.
Я встал, принял душ, закинул на плечи свою сумку и отправился на улицу, чтобы купить себе чёртово крепкое кофе и посмотреть, как просыпается этот город.
Я приехал в офис, по пути заглянув в булочную, чтобы купить Карин её любимые круассаны. Эту информацию она разболтала мне ещё на второй день знакомства, и я запомнил. Мне нравилось делать приятное женщинам – мамина школа. Она до сих пор с усмешкой напоминает, что ещё в садике я был тем самым важным ребёнком, который бросался крутыми английскими словами, а воспитательницы и одногруппницы наперебой восхищались, какой я умный и красивый. С возрастом это не ушло. Мне нравилось, если не быть в центре внимания, то как минимум запоминаться. Причём обязательно с хорошей стороны.
Зайдя в офис, я сразу направился в кабинет Карин и, слегка опираясь на дверной косяк, улыбнулся:
– Bonjour, Карин. Сегодня солнце светит ярче от твоей красоты.
Она вздохнула, театрально закатила глаза, но при этом улыбнулась.
– Если бы я не любила свою работу, Артём, я бы точно за тебя уцепилась.
Я усмехнулся, положил перед ней бумажный пакет с круассанами и сел напротив, пока она в своей обычной манере быстро разбирала бумаги и одновременно вела ещё какой-то переписку на телефоне.
– Ладно, переходим к делу. – Она откинулась на спинку кресла и скрестила руки на груди. – У тебя завтра съёмка в потрясающем месте. Старинное здание, всё в трещинах, лепнине, история буквально просачивается через стены. А модель…
Она сделала эффектную паузу, словно специально вытягивая из меня реакцию, и добавила:
