Тот, кого нельзя желать - страница 11

Мы мчались по узким улочкам, а я судорожно вцепился в ручку двери, держа телефон другой рукой и снимая её профиль.

– Если что, скажи моей маме, что я её любил, – пробормотал я на камеру, пока Карин резко вписалась в поворот, даже не сбросив скорость.

Она что-то быстро проговорила на французском, а потом добавила, уже на английском:

– Ты просто не привык к моему стилю вождения!

– Карин, это не стиль, это предсмертный опыт, – ответил я, отправляя видео Лисе с подписью:

"Нашёл ещё один плюс в своей черепашьей езде. Карин, кажется, уверена, что у неё в машине девять жизней."

Ответ пришёл почти сразу – смеющиеся смайлики.

– Ну, я же говорила, что ты не умрёшь! – радостно добавила Карин, явно замечая, что я отвлёкся на телефон.

Лиса написала следом:

"Как у тебя дела? Как работа?"

Я посмотрел на экран, и в этот момент почувствовал странное облегчение. Мы снова общались легко и просто, как раньше, без напряжения, без недосказанности, без этой мучительной осторожности в словах.

Я ответил что-то шутливое, мы перекинулись ещё парой сообщений, пожелали друг другу удачи, и когда я убрал телефон.

Той ночью, уже дома, я заваривал чай, лениво наблюдая, как пар клубится над кружкой. Лицо чувствовалось уставшим, тело гудело от напряжённого дня, но внутри будто бы включился какой-то фонарик, не давая мозгу переключиться в режим покоя. Взгляд скользнул по экрану ноутбука, рука машинально потянулась к тачпаду.

Щелчок – и передо мной снова эти фотографии.

Лиса.

Я не думал открывать их, но пальцы сами нашли нужную папку, сами щёлкнули по файлу. Её силуэт, пластика тела, та едва уловимая грация, что шла не от постановки, а от неё самой. Линии света, подчёркивающие изгибы, естественность в каждом движении.

Блядь.

Если бы я был зрителем, а не фотографом, то, наверное, потерял бы голову.

– Оу, горячо, – голос Габриеля раздался слишком близко.

Я вздрогнул, резко повернувшись, но уже поздно – он успел увидеть всё.

– Дерьмо, ты как подкрался? – пробормотал я, потирая лицо.

– Это ты тут завис, – он криво усмехнулся, прислоняясь к дверному косяку. Взгляд у него был оценивающий, заинтересованный. – Крутая модель. У вас, русских, девушки с каким-то особым шармом.

Я хмыкнул и сказал:

– Это говорят про француженок.

Габриель фыркнул, но снова посмотрел на экран.

– Чёрт, она просто секс и мягкий порок, – протянул он, качая головой. – Фотографии классные, чувак. Они будут на выставке?

Я закрыл фотографии и ответил просто.

– Нет.

– Почему? – он явно удивился. – Это, мать его, потрясающе! Женственно, горячо, но без вульгарности. Особенно круто, что лица не видно – добавляет загадки. Мужики от таких кадров с ума сходят.

Я усмехнулся, поднося кружку к губам:

– Ну, я на то и крут, чтобы делать такие кадры, от которых сразу хочется.

Он рассмеялся, хлопнув меня по плечу, и мы ещё немного пошутили на эту тему. Но когда он ушёл, а я остался один в тишине своей комнаты, понял, что с облегчением отметил – не только я схожу с ума от этих фотографий.

Глава 6. Артем

Была середина второй недели моего пребывания в Париже, до выставки оставалось ещё три недели, и чем больше я втягивался в эту жизнь, тем сильнее мне нравился её ритм. Он был таким же быстрым, как в Москве, но в нём было что-то другое – расслабленность, свобода, что-то неуловимое, от чего ты не чувствуешь, что работаешь до изнеможения, а просто живёшь в этом потоке. Здесь даже бедность выглядела иначе. Ты мог видеть человека, который собирает бутылки, а рядом проходила девушка с сумкой Chanel, легко и небрежно, будто разница между их мирами – просто иллюзия. Париж жил своими контрастами, и мне нравилось наблюдать за этим.