В первый момент я слегка удивилась такой его реакции. С чего бы ему вдруг так переживать за меня, так горячиться? Но потом догадалась – видать, эта ситуация всколыхнула в нём что-то личное. Может, у него с собственными детьми проблемы?
– Спасибо вам ещё раз, – поблагодарила я Игоря и вышла из машины.
15. 15
Я поднялась в квартиру. Дверь была заперта, ключи остались у Ирки. Из глубины доносилась музыка. Меня вдруг такое зло взяло. Какие же они подлые – Ирка, Костя, Лагутина. Особенно Ирка! Они мне все теперь неприятны, но её я вообще никогда не прощу.
Звонок у нас не работал, то есть его и не было – ещё до нас кто-то вырвал всю коробочку с потрохами. Я постучала – без ответа. Постучала громче. Но на мой стук неожиданно откликнулась соседка по площадке. Высунулась, увидела меня и разразилась руганью:
– Вы на время вообще смотрите? Это что за безобразие-то? Два часа ночи, а вы тут бродите, долбитесь, с ума сходите… Музыка грохочет на весь дом…
Соседка оглядела меня и, презрительно скривившись, пригрозила:
– Я вот завтра позвоню хозяйке да расскажу, какие вы тут гулянки устраиваете. Ни стыда, ни совести.
Я отвернулась от неё, не сказав ни слова. Пусть звонит куда хочет, жалуется кому хочет, мне вообще плевать. Я чувствовала себя настолько измождённой, что препираться, извиняться и даже просто её выслушивать не было ни сил, ни желания.
Наконец щёлкнул замок.
– Ой, Эльчик, ты давно стучишь? – открыла мне Надя. – А я тут посуду мою, вода льётся, не слышала…
– Так, голубушки, – продолжала кричать за спиной соседка, – музыку свою вырубайте, живо! Хождения прекращайте или я немедленно звоню в полицию! А завтра, имейте в виду, я поговорю с вашей хозяйкой. Пусть знает, каким девицам она квартиру сдаёт.
– Да у нас день рождения, – залопотала Надя испуганно. – Вы извините, пожалуйста. Сейчас всё выключим.
– День рождения у них… – не унималась соседка.
Но я зашла в квартиру и захлопнула дверь, отрезав её крики. Надюша помчалась в зал и выключила музыку. Ни Антона, ни Савичевой, ни Крюковой я нигде не наблюдала. Ушли, значит. Вот и хорошо – никого сейчас видеть не хочу.
– А если она и правда хозяйке настучит? – распереживалась Надя.
– Да пофиг, – буркнула я, скидывая ужасно неудобные Иркины сапожки. Мне и правда стало вдруг на всё плевать. Может, это временное безразличие после пережитого стресса, но сейчас кто что скажет и на кого пожалуется казалось ничтожной мелочью.
– А где все? Где Ирка?
– Не знаю и знать не хочу, – бросила я, направляясь в ванную.
О, лучше бы я не видела своё отражение! Ни дать ни взять – вернулась с панели после трудовой ночи. Кошмар. Кошмарище!
Неудивительно, что Игорь и те отморозки так про меня подумали. Да я даже не узнавала себя в этом размалёванном лице. Ещё и помада, Иркина, карминно-красная, размазалась вокруг губ – это, наверное, когда мне рот зажимали. На щеках – уродливые потёки туши. На голове – воронье гнездо. Левая скула подозрительно припухла и побагровела. Точно – один же из тех уродов меня ударил… Даже щека изнутри разбита – я тронула кончиком языка ранку и поморщилась от боли. Только бы синяка не было!
Стыд, жуть, позор…
Я пустила горячую воду, сдёрнула с себя Иркины шмотки и встала под душ. Хотелось смыть с себя все следы этого отвратительного дня.
Когда я, обмотанная полотенцем, вышла из ванной, Ирка уже вернулась. Заслышав её голос из кухни, я сразу же юркнула в маленькую комнату. Видеть её сейчас просто невмоготу.
