Я сцепляю зубы со всей силы, позволяя злости заполнить себя до краев. Что угодно, лишь бы не расплакаться, не показать свою слабость и то, как сильно Яд влияет на меня.
Марат молчит пару секунд, а я словно чувствую, как он собирает свои рассыпавшиеся осколки и ставит каждый из них на место, накидывает на лицо маску безразличия, криво усмехается и окончательно возвращает Яда:
— Потому что ты не в моем вкусе, Бемби,— как пощечина, как ушат холодной воды на голову.
Чувствую, как кровь отливает от лица и аккумулируется в области сердца, готовая разорвать его к чертям. Давлю в себе одновременно все рефлексы и эмоции. Пробирает одновременно на смех, слезы, мат и вопли. Не плачь, Оля, не надо. Не здесь, не перед ним.
Он не достоин этого.
— Трус, — говорю тихо. Даже не знаю, хочу ли я, чтобы он услышал или лучше оставить это себе.
Но Яд все слышит.
Сука. Улыбается кривой, некрасивой улыбкой и смеется.
Мы глядим друг на друга, боясь разорвать контакт. Разговариваем безмолвно, ненавидяще. Я подключаю всю силу воли и не разрешаю себе сдаться, прогнуться. Он не заслужил, он никто.
Нас снова вырывает из немой войны постороннее вмешательство. У Яда звонит телефон, и тот отвечает резко:
— В нас стреляли, — вместо приветствия.
Значит, звонит отец, и Яд сразу дает отчет, без малейших расшаркиваний.
— Пугали. Ольга невредима. Сейчас резину заменю — и едем. Нет, не нужно никого отправлять.
Парень кладет трубку, скидывает куртку, оставаясь в черной футболке. На нее надета кобура, и в ней пистолет. Яд лезет за запаской, а я обхожу машину, чтобы посмотреть на место, куда попала пуля, и вижу, что переднее колесо со стороны водителя разорвало.
Марат не прогоняет меня, позволяя смотреть на то, как он меняет колесо. Мне хочется взбунтоваться, но я откровенно боюсь отойти от него даже на один гребаный метр.
Он быстро справляется, а я, не дожидаясь команды, сажусь на заднее сиденье и нахожу телефон, который валяется на полу. На нем пропущенный — от отца. Ему хватило одного пропущенного, чтобы забить тревогу и начать звонить моему охраннику. В этом весь отец.
Едем в сторону дома. Марат спокоен. Я с виду тоже, хотя мне хочется послать Яда на хуй. Знаю, некрасиво, но других слов подобрать не могу.
— Чего они хотели? — ехать еще около получаса, а молчание убивает.
— Пугали, — как всегда, монотонно отвечает Яд. — Напоминали о своем превосходстве, о вседозволенности, о том, что они есть, и о своем влиянии.
— Что теперь будет? — спрашиваю нервно и накручиваю прядь на палец, чтобы занять руки.
— Пересмотр твоего расписания, домашний режим или отправка обратно в Англию, мое «увольнение». На самом деле, что угодно, Бемби, решать Боссу.
Киваю в ответ на его слова, хотя сомневаюсь, что он увидел это.
— Ты попадал раньше в перестрелки?
В темноте и бликах от фар вижу, как он поднимает глаза. Коротко мазнув по мне взглядом, снова возвращается к дороге и нехотя отвечает:
— Было дело.
Он не хочет выдавать подробностей, но я все равно давлю на него. Просто потому что не могу вот так, молча делать вид, что ничего необычного не произошло, что все в порядке.
— И чем же закончилось? — ну надо мне знать.
Это как в фильме ужасов, когда главная героиня идет в самую гущу. Идет, хотя знает, что ничего хорошего там нет.
— Да как обычно. Парочка трупов, парочка раненых и одно сожженное авто, — сказано абсолютно равнодушно.
И непонятно — шутит он или говорит правду. Но переспрашивать не буду, потому что умом понимаю: смысла врать Яду нет.
