В народе живет много примет. Например, про черную кошку. Или про пустые ведра… Или про разбитое зеркало… А у Ермакова в последнее время появилась своя. Если, утром по пути на работу в автобусе, рядом с ним оказывалась хорошенькая девушка – можно было не сомневаться, что день сложится удачно. Если какие-нибудь бабуля или дедуля – значит, день будет так себе. Ну, а уж если нахамили тебе с утра или отдавили ногу – все… Можешь смело разворачиваться и ехать домой досыпать.
Сегодня с утра ему не повезло. Нет, его не обругали, не толкнули и даже не наступили на ногу… Просто в давке у кого-то из рядом стоящих лопнул пакет, в котором была, по всей видимости, сметана. И когда на своей остановке Егор это заметил – его чуть не хватил удар… Единственный парадно-выходной костюм черного антрацитового цвета, оказался безнадежно испорченным.
Целый час Ермаков оттирал пиджак и брюки, но полностью избавиться от жирных маслянистых следов не удалось.
– В химчистку отдай, – посоветовал ему Васин.
– У меня встреча назначена…
Егор представил, как в таком виде потащится через город. Вечером он должен был передать деньги хозяину квартиры.
– Прошлым летом со мной тоже случилось похожее, – вмешался Паша Зименков. – От остановки до остановки ехал прижатый к две-рям. Держался там наверху непонятно за что… Выхожу – люди по сторонам шарахаются! Не понял… Потом глянул на свое отражение в витрине. Сам весь в белом, а рожа, как у трубочиста… Верх-то у дверей был солидолом смазан, и я этот солидол сначала на ладонь, потом – по лицу…
Весь день Ермаков просидел у себя в кабинете.
«Может, не ездить никуда? – размышлял он. – Позвоню, скажу, что заболел… Или еще что-нибудь… Все равно ведь деньги потом отдам. Не сегодня, так завтра… Какая разница?»
Но, в конце концов, Егор решил, что ехать надо. Долг – дело чести…
Ермаков оказался в условленном месте на полчаса раньше. Томясь в ожидании, заглянул в кафе. В полутемном зале играла музыка. Бармен в белой рубашке, со скучающим видом, подпирал ладонями стойку.
– Кофе и булочку, будьте добры…
Расплатившись, он поискал глазами свободный столик.
Стукнула дверь… Шестеро молодых парней, с шумом и гоготом, гурьбой ввалились в зал. Тиснув на выходе случайно подвернувшихся девушек, компания уверенно направилась к стойке бара.
Двигаясь им навстречу с чашкой кофе в руках, Егор подумал, что проход между столиками узковат и посторонился, давая возможность пройти… Двое уже миновали его, когда третий, без причины, сильно толкнул Ермакова в грудь. От неожиданности Егор едва удержался на ногах. Горячий кофе, выплеснувшись из чашки, обжег пальцы, булка упала на пол и закатилась под стол.
– Эй! Ты чего?! – недоуменно воскликнул Егор.
– Рот закрой! – донеслось в ответ.
Ермаков опешил… Его, жизнью битого-перебитого, вдруг так смертельно обидели. И кто? Какой-то двадцатилетний пацан!
Он подошел, компания напряженно притихла. Тот, что толкнул его, выступил вперед.
– Чего?
– Хочу, чтобы ты извинился.
– Ага, щаз-з!..
Парень стоял перед ним и издевательски ухмылялся. Черная футболка обтягивала мощный, не по годам развитый торс. Круглые бицепсы мячиками выпирали на скрещенных перед грудью руках… Он был спокоен и уверен в себе. Приятели за спиной внушали ему еще большую уверенность.
Численный перевес был на их стороне. Но они не знали Ермакова… На первый взгляд он казался тихим и незлобивым. В обыденной жизни всегда старался избегать конфликтов. Никогда никого не задевал первым. И даже если задели его, предпочитал решать дело миром. Однако всему есть предел… И когда этот момент наступал, Егор напрочь терял инстинкт самосохранения. Ему становилось все равно, кто перед ним и сколько… Если уж он упирался, то сдвинуть его с места было практически невозможно. Даже колонной танков… Раздавить, уничтожить – да! Но заставить отступить хоть на миллиметр – бесполезно. Он умел стоять до конца.
