– Она… ее нет, – запинаясь проговорила Ира. – Она на работе. Ей что-нибудь передать?
– Нет-нет, спасибо, ничего передавать не нужно. Я позвоню в другой раз. Скажите, а Ирина все еще здесь живет?
– Да. То есть… это я.
– Ира? – переспросил бархатный голос.
– Да, – уже тверже ответила девушка, ей почти удалось взять себя в руки.
– Ты меня, наверное, не узнала…
– Узнала. Как вы?.. Я хотела спросить, как у вас дела?
– Все хорошо. Я в порядке. А ты как?
– Я тоже в порядке.
Господи, от волнения она не может вспомнить его имя!
– Почему вы позвонили? Что-то случилось?
– Ничего. О Наталье Александровне сейчас много пишут, она стала такой знаменитой. Тут в одной газете появилась фотография, на которой вы вместе. Ты стала еще красивее. Вот… решил позвонить, узнать, как ты.
– Спасибо, я тоже в порядке. В институт поступила.
Кажется, Борис… Черт, отчество никак не вспомнит! Да как же его зовут?!
– Ты молодец. – Бархат стал теплее, теперь голос напоминал Ире коричневый мех норки. – Я за тебя рад.
Иванович! Точно: Борис Иванович!
– Борис Иванович…
– Да, Ирочка?
– Я хотела сказать… то есть… может быть, вам что-нибудь нужно? Помощь или еще что-то… Наташа и я… мы…
– Спасибо, девочка. Я же сказал: у меня все в порядке. И я рад, что у тебя все хорошо.
Она хотела задать вопрос, единственный главный вопрос, который мучил ее все эти годы, но… не решилась. А он уже попрощался и повесил трубку.
Руки тряслись так, что один несчастный шарик Ира снимала с елки минут десять. Как жаль, что Наташки не оказалось дома! Он ведь сначала ее позвал к телефону, она бы подошла, поговорила с ним и наверняка спросила бы о том, о чем не посмела спросить Ира. Ей, обычно такой решительной, без раздумий бросающейся с головой прямо в омут, на этот раз мужество отказало. А Наташка точно спросила бы, она никогда самообладания не теряет. Наташка… Только после смерти бабки Полины Ира начала понимать, какое место в ее жизни занимает соседка. Наташа всю жизнь тащила ее, Иру, на себе, растила, воспитывала, кормила, одевала, вытаскивала из милиции, из пьяных компаний, из всяческих бед и неприятностей. Отчаянно ругала и строго наказывала. Жалела, лечила и помогала. Заставила бросить пить и шляться, и только потом, спустя какое-то время, Ира вдруг осознала, каким невыносимо тяжким грузом висела она на шее у своей соседки. Момент истины блеснул ослепительным лучом и резанул по глазам в тот день, когда Наташа предложила ей подумать о смене фамилии. В шестнадцать лет Ира получила паспорт, в котором стояла фамилия ее матери – Маликова. Теперь же можно было написать в милицию заявление и поменять фамилию, взяв отцовскую.
– Зачем? – недоумевала Ира.
Ей было двадцать, уже больше года прошло, как она после потрясения, связанного со съемками в эпизоде кинофильма, пыталась привести в порядок свою жизнь. Успехи были налицо, во всяком случае, выглядела она теперь куда лучше, серые щеки утратили нездоровую одутловатость и снова приобрели приятный розовато-смуглый оттенок, глаза заблестели, фигура подтянулась. Да и голова заработала, появился интерес к книгам, которые можно было в свободное время всласть почитать и пообсуждать хоть с Наташкой, хоть с Бэллой Львовной.
– Затем, что если рвать с прошлой жизнью – то окончательно, – объяснила Наташа. – Ира Маликова – это глупое безмозглое чудовище, причинившее людям много страданий. Ира Маликова – это трудный подросток, несовершеннолетняя пьянчужка, которую задерживала милиция. Ира Маликова – это маленькая шлюха, не очень-то разборчивая в своих связях. Давай покончим со всем этим, оставим Иру Маликову в прошлом. Пусть теперь живет красивая и умная девушка Ирина Савенич. Подумай над моими словами.
