Он вытащил руку из кармана и потеребил веточки кустов, где еще остались капли воды – они веером упали вниз. И почти одновременно с этим дождь закапал и сверху, будто Фредерик стряхнул одновременно и небесные кусты.
– Ты пугаешь мою сестру в последнее время.
– Правда? Почему же?
– Ты стал больше похож на Винсента – также готов идти до конца, чего бы это не стоило.
Фредерик невольно улыбнулся. Но потом снова стал серьезным.
– Я знал, что у него проблемы. Видел, что он стал много спать, но ему снились кошмары. Видел появившиеся таблетки. Но я не понимал, что все так серьезно.
– Не вини себя.
– Я не смог понять, что ему нужна моя помощь. Может быть, просто думал, что, если игнорировать проблему, она исчезнет. Меньше всего мне хотелось возвращаться к призракам и голосам.
Офелия аккуратно взяла руку Фредерику, мокрую от дождевых капель, и сомкнула на ней свои маленькие ладони в перчатках.
– Это ваша общая проблема – вы совершенно не умеете просить помощи. Пока все не заходит слишком далеко.
– Думаешь, уже зашло?
– Куда уж дальше. Но… я по-прежнему нахожу все немного странным.
– Странным?
Офелия пожала плечами:
– Почему Винсент ничего тебе не говорил? Вообще ничего. И ты уж прости, но твой брат никак не походит на хрупкий цветочек. Так что же произошло, что в итоге, он оказался здесь?
– Я не знаю, – пожал плечами Фредерик, – по правде говоря, не имею ни малейшего представления. Этот доктор Стивенсон рассказал, что в первый раз Винсент приезжал в Хартвуд Хилл вовсе не за «консультацией», как рассказывал, а наводить справки.
– О ком?
От Офелии не укрылся быстрый взгляд, который Фредерик кинул в сторону машины, где сидела Анабель. Похоже, он не хотел говорить при сестре, поэтому все еще стоял под начинавшимся дождем.
– О некоей Лиллиан Уэйнфилд.
– Это ваша родственница?
– Дальняя. Никто о ней давно не вспоминал, и я даже не представляю, зачем она могла понадобится Винсенту.
– Однажды сам у него спросишь.
Фредерик кивнул. Его волосы уже начинали мокнуть под дождем, да и сама Офелия чувствовала себя не уютно. Но ей не хотелось прерывать или торопить Фредерика – он все расскажет тогда, когда посчитает нужным, и если этот момент сейчас, то она выслушает.
Рука Фредерика в ладонях Офелии повернулась и аккуратно взяла девушку за руку.
– Спасибо, что ездишь со мной.
Девушка пожала плечами. Как могло быть иначе.
– А теперь поехали домой.
И они направились к машине Фредерика, где за подернутым дождем стеклом виднелся силуэт сидящей внутри Анабель. Она не потрудилась очистить стекла.
Офелия только раз украдкой взглянула на серую громаду Хартвуд Хилла. Интересно, сколько тайн хранят его унылые стены? Она никогда не говорила Фредерику, на сколько в действительно считала происходящее странным.
Ночью в Хартвуд Хилле царили тишина и темнота – за исключением нескольких комнат, где оставались дежурные врачи. Но место было тихим, и дежурные обычно маялись со скуки, перечитывая очередной бульварный роман или смотря по телевизору ночной канал.
Во тьме и тишине пребывал кабинет главного врача. Сейчас мрак скрадывал массивный стол доктора Стивенсона и фотографии лошадей по стенам. Тот же сумрак окутывал коридоры с теперь выключенными лампами, процедурные и запертые помещения, где хранили лекарства.
Во тьме и тишине пребывала и комната Винсента. Только не он сам.
Сев на кровати, он помотал головой, пытаясь разогнать туман – с каждым днем это выходило все сложнее. Сегодня потребовалось куда больше времени, чтобы собрать воедино разрозненные мысли в голове и понять, кто он, где он и зачем это все.
