Тотемизм - страница 12

Все вышли. Мы с Черепахой остались вдвоем.

– Наконец. Что-то ты весь вечер грустишь? – последовал вопрос Черепахи.

– Извини. Не до веселья.

– Что случилось?

– Понимаешь, как будто часть от меня оторвали. Позвонили из больницы и оторвали. Теперь валяется эта часть в больничной палате, напичканной трубочками и приборчиками. Авария.

– Торопились тебя променять на пыль офиса?

– Показать свою невнимательность. Отпуск хотелось. Вот и отдыхаем друг от друга.

– Что врачи говорят?

– Пока ничего определенного. Ты меня прости. Вот. Подарок.

– Большой подарок.

На полу стоял укутанный в полотенце громоздкий предмет. Клетка.

– Думаю, что в дни скуки тебе просто необходим птенец-болтун.

– Ура! У меня давно была мечта завести попугая. Какой маленький! – Клетка открылась, и птица оказалась в руках Черепахи. – Он уже может разговаривать?

– Нет. Тебе нужно регулярно с ним беседовать, чтобы он вырос умным мальчиком.

– Конечно. Огромное спасибо. Прямо коленки трясутся, как волнуюсь.

– Не за что. Ухаживай за ним и иногда вспоминай про меня.

– Я тебя никогда не забуду. – Растроганные, мы обнялись.

– Как назовешь?

– Кеша. Как в мультфильме. Если я Черепаха, пусть он будет человеком. Поставлю клетку на подоконник. Там светло. Занавеской закрою. Это будет нашей тайной. Только мы втроем будем знать друг о друге. И больше никто. Даже Оле не скажу.

– А справишься? Клетку чистить надо.

– Сделаю все. Теперь у меня есть ради кого жить. Ты и Кеша – мой смысл жизни.

– Договорились!

Кот в этом месяце полон собственных забот, он убежден в личном превосходстве, поэтому на его помощь рассчитывать не следует. Появятся надежда и вера, главное, подобрать нужный ключ, чтобы они оправдались.

Константин, руководитель рекламного агентства, приходит на ужин в квартиру, где раньше жили двое. Доктор Лейн призывает срочно найти деньги на операцию. Попытки занять необходимую сумму у Кости и Дементьева проваливаются. Черепаха обещает устроить встречу с Акимом.

С параллельной позиции виделись Грому фигурки и точки людей. Он исподлобья глядел и милостиво улыбался, выжидая подходящего момента. Вот уже сгустил серые пухлые крылья свои над головами, верхушками деревьев и крышами домов. Он накапливал прохладу и влагу, чтобы затем повсеместно смыть пыль неблагодарного, черствого и ненавистного города во имя добра. Люди, в надежде укрыться от юркого ветра, запахивали глубже пальто, морщили носы и прятались в подворотнях. Несли с собой бестолковые зонтики, еще сухие. Черные и разноцветные, они редко спасали от стихии, лишь только от капель росистого дождя. Стоило усилить частоту падения, как одежда и волосы покрывались пятнами холода и предстоящего насморка. Время настало. Гром ударил в жилистые ладони, и прогремел первый злостный раскат. Замельтешили струйки воды, асфальт потемнел и растаял, трава пригнулась, деревья спрятали листья. Щелкнули механизмы зонтов. Задел пугливые уши второй хлопок, ветер, замерзнув, носился без направления. На земле появились маленькие озера, пузырями дыбилась вода, стекала по склонам, упиралась в бордюры, останавливалась и усеивалась рябью. Еще долго Гром тешил себя подобной игрой, пока не утомился однообразием людских выходок, нашел другой путь, последний раз взглянул на сырой город, вздохнул с облегчением и ушел, оставив после себя мокрый запах, который самовольно проникал в самые отдаленные места, даже в нашу квартиру, где в ожидании твоего прихода притаились бездушные предметы.