Температура тут была выше средней, чтобы мы отогревались, и в кителе было жарковато. Капитан сразу стала расстёгивать воротник. Сокоординатор-два при этом, наоборот, начал застёгиваться.
– Дала, – тихо повторил боцман. – Душа у врача мягкая, как говно.
Сокоординатор-два наконец застегнулся и требовательным тоном сказал:
– Боцман, я прошу в таком тоне со мной…
– Хуёне! – перебил тот. – Просит он, говна кусок… Какого хуя твоя коллега делала вне корабля? В день проведения операции по изъятию приматов. Ты понимаешь, мудак, что вы своими делишками угробили глайдер и чуть не прибили навигатора? Лететь мы как должны были бы? По вашим корпоративным уставам ебучим? Долбоёбы, блядь, нашли водителя… Почему не уведомляли высших офицеров, опёздолы? Чё молчишь? Хуём подавился?
– Да что вы… Да как вы… – Сокоординатор-два непривычно для него, по-детски обиженно посмотрел на капитана в поисках поддержки.
Та спокойно развела руками:
– Не смотрите на меня, сокоординатор-два. Вы слышали претензии экипаж-мастера.
– Экипаж-мааааастера… – протянул понимающе он. – Какое повышение в должности… Временное, я так понимаю?
– От этого не менее легитимное, – парировала капитан.
Сокоординатор-два помолчал. Потом сказал, стараясь быть спокойным:
– Я смотрю, вы стали вольно трактовать устав…
– Это ты нам про устав затираешь, долбоёбина? – рявкнул боцман, но капитан его остановила движением руки.
– Не вольнее, чем вы, когда стали проводить необязательные вылазки без согласования с капитаном судна, – сказала она.
– Это наш глайдер, глайдер компании которую я представляю. И которая вас всех… – сокоординатор-два обвёл помещение пальцем, – …наняла.
– И наш штурман-навигатор. Сотрудник, который подчиняется мне напрямую. – Она ткнула пальцем себе в грудь. – Мне одной. Даже не высшему офицерскому составу.
– В полёте – да, но не на планете… На планете у него двойное подчинение. Чем мы и воспользовались…
Капитан устало качнула головой, давая боцману разрешение:
– Это неколонизированная планета, еблан. Очень хуёво, что вы таких вещей не знаете, туррристы хуевы. Я тебя, сука, в карцер затолкаю на неделю. А потом до конца полёта будешь сидеть в каюте вашего сраного прицепа и оттуда координировать. А твоя коллега пизданутая…
– Боцман! – рявкнула уже на него капитан и сразу поправила себя. – Экипаж-мастер! – Потом добавила спокойно: – Санкции и к нему, и к пострадавшей соокординатору-один мы обсудим потом, – она многозначительно посмотрела на медкапсулу. – Вдвоём.
Перебила боцмана она вовремя. Сокоординатор-два аж закипел весь, ещё чуть-чуть – и подрались бы, как курсанты. А так он глубоко подышал, сжав зубы, и сказал:
– Этот наш «сраный прицеп» оплачивает вам зарплаты. А ещё напомню, что такой тон… Вы… – он демонстративно смотрел только на капитана, – …наверняка должны знать, почему в полёте строго запрещены клички и имена, и обращение осуществляется исключительно по должности.
– Помню. И как капитан я в этом правиле заинтересована, и соблюдаю его неукоснительно. Можете спросить любого члена экипажа. – Она посмотрела на меня и добавила: – Любого.
Я почувствовал, что у меня начинают гореть уши.
– Вы наверняка захотите по прибытии сообщить об инциденте… Что же. Я готов, – говорил сокоординатор-два. – Но учтите, что всё можно трактовать двояко. Например, что в аварию попал глайдер компании под управлением вашего навигатора – это для кого минус?
