Традиции & Авангард. №1 (13) 2023 г. - страница 7

Я заказал ему еще водки, которую он пил. Себе взял виски с вишневым соком. Обсудили разную безделицу: кто где работал, есть ли жена и дети. Затем он попросил тысячу взаймы. Налички у меня не оказалось. Я предложил перевести на карту, но Марик сказал, что давно ее потерял.

– Сейчас ко мне знакомый подойдет – возьму у него, – пообещал я и добавил: – Надо же, кажется, я так и не видел тебя с того дня в Тепляке… Ну, до того, как это случилось. – Я повел бровью, указывая на его правый глаз. – Он стеклянный?

– Раньше был стеклянный, точнее акриловый. Недавно силиконовый поставили.

– Чувствуешь разницу?

– Да не особо.

Мы выпили еще по одной, и, набравшись решимости, я спросил:

– Тебе, наверное, неприятно вспоминать, но все-таки… что за история была со снами?

Он заглянул себе в пустую рюмку, словно надеялся увидеть на дне какой-нибудь сюрприз вроде обручального кольца. Посмотрел на меня с улыбочкой.

– Никакой истории, ты что. Просто я Цыбу разыгрывал.

Естественно, я не поверил. Хмелея, подумал: как мне вывести его на честный ответ? Может, напоить? Выпили снова, и я прямо сказал:

– Слушай, Марат, если не расскажешь, на тысячу и не рассчитывай.

– Вот ты как… Сразу видно, что бизнесмен… Ну ладно. Что хочешь знать?

– Как это – передавать сны? Что за способность такая?

– Откуда она взялась, не знаю. Сколько себя помню, чувствовал это в себе. Первый раз передал сон своей сестре, потом – боялся. А там уже Цыба подвернулся.

– А почему его так понесло, я не понимаю? Ну сон да сон.

Марик вытаращил силиконовый имплантат на пустую стопку. Выглядело это смешно, и мы оба похохотали. Очевидно, он научился использовать свой недостаток в самых разных целях. Я заказал еще спиртного.

– Понимаешь, дружище, – продолжал Марик, – на создание сна мозг тратит уйму ресурсов. Слышал, что ночью активность в голове больше, чем днем?

– Слышал.

– Потому, когда человек получает чужой сон, он испытывает нечто вроде эйфории. Освобождается много энергии, и она усиливает яркость впечатлений. Ну и сами впечатления… Ты видишь все под неожиданным углом, тебе ведь показывают продукт чужого сознания. Это как оказаться в шкуре другого человека, да еще принять… ну, может, кокаин, не знаю… В особенности если сон хороший. Сложно объяснить, в общем.

– Понятно. Но почему Цыба так взъелся?

– У некоторых появляется зависимость. Цыба оказался из таких.

Я подумал, что мог бы попросить Марика передать мне сон за небольшую плату. Но после случившегося в Тепляке никогда не решился бы на такой эксперимент. Тут до моего понимания дошло кое-что важное.

– Постой, – проговорил я ошарашенно. – А ты откуда про ощущения знаешь? Сам чужие сны видел?

Он замялся ненадолго и сказал:

– Еще пару штук подкинешь? И я тебе все расскажу.

«Люди совершенно не меняются с годами», – подумал я и обещал занять ему три тысячи.

– Мои способности вовсе не уникальны, – проговорил Марик. Его язык уже ворочался с трудом. – Есть другие люди, которые могут так же – отдавать сны. Есть некий клуб по обмену снами, я вступил в него, когда мне было двадцать пять. Мы собираемся раз в неделю и устраиваем обмен. Точнее, собирались. Сейчас это все в прошлом.

– Почему?

– Потому что меня исключили. Проштрафился… Мало того, что исключили, – еще и лишили способности делиться снами.

– За что?

– А как ты думаешь? За ту историю с Цыбой.

– В чем там твоя вина?

– Видишь ли, существует старое правило: сны нельзя продавать, отдавать за деньги. Все должно быть добровольно, безвоз… тьфу… мездно. Не знаю, кто и зачем это придумал. Кажется, я еще в детстве знал об этом, чувствовал каким-то образом… что это… нехорошо. В общем, меня исключили.